Форум по теме охота,рыбалка,спорт,кладоискательство,антиквариат,оружие,армия,политика,кино,наука,музыка,танцы,рукоделие,компьютеры,общение
http://uvlecheniehobby.ru-лучший сайт по хобби,охота,рыбалка,спорт,армия,оружие,антиквариат,кладопоиск,нумизматика,общение,встречи,политика,новости,купля-продажа,наука,образование,культура,компьютеры,электроника и многое другое.
Профессиональный ведический астролог Лесное Рейки тарошаман Твой профессиональный успех моаср Юнг слционика Болаяра Философия и психология жизни Алла Балановская спецгост




html clock code часы html на сайт

www.uvlecheniehobby.ru$5387$5387Сколько стоит ваш?

.

Байки кладоискателя.

Форум кладоискателей и любителей приборного поиска.
Изображение

Модератор: Золотунчик

Правила форума

Байки кладоискателя.

Сообщение admin » 17 окт 2015, 14:28

О кладах 2-5
Валерий Шпинев
Данное произведение распространяется в электронной форме с ведома и согласия автора на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия автора НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.

О КЛАДАХ 2-5. МИСТИКА ПОИСКОВ КЛАДОВ, ПРОКЛЯТИЯ.

«Далеко не все люди обладают способностью совершать магические действия. Для этого необходимы определенные моральные качества и соответствующее интеллектуальное развитие». Мнение профессиональных магов.

Колдуны делают свечи из сала повешенных, чтобы составить руку славы. Магическая свеча для отыскания кладов делается из человеческого сала, и ее вставляют в черную чашку орехового дерева, что будет изображать букву W – символ первоначального огня или пламени шабаша между рогов Метра Леонарда. Когда держащий чашу приближается к месту, где зарыто сокровище, свеча начинает трещать. Это явление указывает еще и постепенное уменьшение пламени, которое тускнеет, когда дотрагиваешься до сокровища. (85).

Вызвать в свою комнату трех мужчин (женщине) или трех женщин (мужчине).

Приготовления.

Надо провести три дня, соблюдая пост и целомудрие, на четвертый начать чистить и приготовлять свою комнату с утра. Одевшись и ничего не евши, вычистить и вымести комнату, выдернуть гвозди, чтобы не висело ни занавесок, ни платья, ни шляп и пр., а на кровати постелить чистое белье. Уходя, тщательно запирать, чтобы никто не вошел.

Церемония.

Поужинав и войдя в свою комнату, развести хороший огонь, накрыть стол чистой белой скатертью и поставить около стола три стула, а против каждого стула поставить по стакану чистой свежей воды и положить по пшеничному хлебцу. Затем, поставив стул около своей кровати, лечь и произнести:

Заклинание.

«Besticirum, consolatio veni ad me vertu Crion, Creon, Creon, cantor laudem omnipotentis et non commentur. Star superior certa bient laudem omviestra principiem de montem et inimicos meos o prostantis vobis et mihi dantes guo passium fieri suc casibilis».
Три появившиеся особы усядутся около огня, будут пить и есть, затем поблагодарят того или ту, кто их угощал. (Если церемонию производила женщина, то появятся мужчины, и обратно). Они бросят жребий, кому из них сесть на стул около кровати, он и будет беседовать до полуночи, после чего уйдет вместе с другими, без отсылки. В продолжение вашего разговора две другие особы будут сидеть около огня. Можно спрашивать об искусствах, науках или о чем пожелаешь, и сейчас же получить самый положительный ответ. Можно также спросить о скрытых сокровищах, и тебе укажут местность и время, когда их можно взять, и даже все три особы будут там, чтобы защитить от нападения злых духов, владельцев клада. Уходя, она даст тебе кольцо, для счастливой игры. Если же наденешь это кольцо женщине или девушке, то немедленно будешь обладать ею. (85).

Палочка гадательная (имеет форму вилы).

В момент солнечного восхода, возьмите левой рукой вилообразную ветвь дикого орешника, на которой еще не было орехов, и срежьте ее в три удара, произнося: «Я срезаю тебя во имя Элоима, Меттатрона, Адонаия и Шемамфораша, так как ты обладаешь свойствами жезла Моисея и посоха Иакова, чтобы отыскать все, что я желаю открыть». Чтобы заставить ее вертеться, надо, держа за концы, представляющие вилку, сказать: «Я тебе приказываю, во имя Элоима, Меттатрона, Адонаия и Шемамфораша мне показать… (или то, что хотите сделать). Для рукомании берется прутик орехового дерева, свежий; срезать надо в полнолуние в истечении лета, сук, разделенный вилкой, с одной стороны фута полтора длины, толщиной в палец, без молодых отпрысков. Его надо взять за концы объема руками, на выворот оные; посредством его можно отыскать руду, кровь, деньги, держа параллельно с горизонтом. (85).

Талисман для обладания сокровищами.

Употребляется для вызова духов Юпитера и, главным образом, тех, имена которых на нем написаны. Из их числа Сарахиель и Сеньор – властители сокровищ, и указывают способ обладания местом, где они находятся. Он должен быть награвирован на стали или написан на девственном пергаменте синими чернилами. (85).

Царица мух Velue, указывающая место нахождения клада.

Любит садиться на водяное растение, называемое Fluteau plantagine и произрастающее по берегам морей, озер и рек. Посадите ее в прозрачный ящичек. Ее помещение надо освежать 2 раза в день и давать ей растение, на котором ее поймали. Она может жить при таких условиях почти месяц. Чтобы узнать направление скрытых на известной глубине сокровищ, надо, чтобы стояла хорошо установившаяся погода. Тогда, взяв ящичек с мухой, отправляйтесь в путь, постоянно посматривая и подмечая ее движения. Когда вы будете находиться над местом, содержащим золото или серебро, муха замахает крыльями, и чем ближе вы будете, тем сильнее будут ее движения. Если в недрах сокрыты драгоценные камни, вы заметите содрогание в лапках и усиках. Если там находятся лишь неблагородные металлы, как медь, железо, свинец и пр., муха будет ходить спокойно, но тем быстрее, чем ближе к поверхности они находятся. (85).

Папоротник черный.

Собирается под Иванов день. По поверью, обладает властью над нечистой силой, повелевает над землей, водами и открытием кладов, при этом его бросают вверх, и если где есть клад, то он будет носиться над этим местом, как звезда, и прямо упадет над ним. «Есть трава, Черная папороть, растет в лесах около болот, в мокрых местах, в лугах. Стебель растет в аршин и выше, а на стебле маленькие листочки, с испода большие листы. А цветет он накануне Иванова дня в полночь. Тот цвет очень надобен, если кто хочет богат и мудр быти. А брать тот цвет не просто – с надобностями и, очертя кругом, говорить: «Талан Божий, суд твой, да воскреснет Бог». Папоротник в изобилии насыщен магнетизмом, достигающим наибольшей напряженности к Иванову дню – времени созревания растения. До полуночи 24 июня, найдя куст черного папоротника и очертив обожженной палкой магический круг, с произнесением заклинания, надо поместиться так, чтобы быть с северной стороны от растения и чтобы тень ни в коем случае не падала на него. К полуночи над растением сформируется клубок астрального света, величиной с яичный желток; его надлежит схватить быстро обеими горстями и проглотить, что помогает развитию ясновидения. (85).

«… собрался он в дорогу и бережно спустился густым лесом в глубокий яр, называемый Медвежьим оврагом. Басаврюк уже поджидал там. Темно, хоть в глаза выстрели. Рука об руку пробирались они по топким болотам, цепляясь за густо разросшийся терновник и спотыкаясь почти на каждом шагу. Вот и ровное место. Видишь ли ты, стоят перед тобою три пригорка? Много будет на них цветов разных; но сохрани тебя нездешняя сила вырвать хоть один. Только же зацветет папоротник, хватай его и не оглядывайся, что бы тебе позади ни чудилось. Петро хотел было спросить… глядь – и нет уже его.

Подошел к трем пригоркам; где же цветы? Ничего не видать. Дикий бурьян чернел кругом и глушил все своею густотою. Но вот блеснула на небе зарница, и перед ним показалась целая гряда цветов, все чудных, все невиданных; тут же и простые листья папоротника. Глядь, краснеет маленькая цветочная почка и, как будто живая, движется. Движется и становится все больше, больше и краснеет, как горячий уголь. Вспыхнула звездочка, что-то тихо затрещало, и цветок развернулся перед его очами, словно пламя, осветив и другие около себя.

«Теперь пора!» – подумал Петро и протянул руку. Смотрит, тянутся из-за него сотни мохнатых рук также к цветку, а позади его что-то перебегает с места на место. Зажмурив глаза, дернул он за стебелек, и цветок остался в его руках. Все утихло. На пне показался сидящим Басаврюк, весь синий, как мертвец…

Но вот послышался свист, от которого захолонуло у Петра внутри, и почудилось ему, будто трава зашумела, цветы начали между собою разговаривать голоском тоненьким, будто серебряные колокольчики; деревья загремели сыпучею бранью. Лицо Басаврюка вдруг ожило; очи сверкнули. «Насилу воротилась, яга! – проворчал он сквозь зубы. – Гляди, Петро, станет перед тобою сейчас красавица: делай все, что ни прикажет, не то пропал навеки!» Тут разделил он суковатою палкою куст терновника, и перед ними показалась избушка, как говорится, на курьих ножках. Басаврюк ударил кулаком, и стена зашаталась. Большая черная собака выбежала навстречу с визгом, оборотившись в кошку, кинулась в глаза им. «Не бесись, не бесись, старая чертовка!» – проговорил Басаврюк… Глядь, вместо кошки старуха, с лицом, сморщившимся, как печеное яблоко, вся согнутая в дугу; нос с подбородком словно щипцы, которыми щелкают орехи. Ведьма вырвала у Петра цветок из рук, наклонилась и что-то долго шептала над ним, вспрыскивая какою-то водою. Искры посыпались у ней изо рта; пена показалась на губах. «Бросай!» – сказала она, отдавая цветок ему. Петро подбросил, и что за чудо? – цветок не упал прямо, но долго казался огненным шариком посреди мрака и, словно лодка, плавал по воздуху; наконец потихоньку начал спускаться ниже и упал так далеко, что едва приметна была звездочка, не больше макового зерна. «Здесь!» – глухо прохрипела старуха; а Басаврюк, подавая ему заступ, промолвил: «Копай здесь, Петро. Тут увидишь ты столько золота, сколько ни тебе, ни Коржу не снилось». Петро, поплевав в руки, схватил заступ, надавил ногою и выворотил землю, в другой, в третий, еще раз… что-то твердое!.. Заступ звенит и нейдет далее. Тут глаза его ясно начали различать небольшой, окованный железом сундук. Уже хотел он было достать его рукою, но сундук стал уходить в землю, и все, чем далее, глубже, глубже; а позади его слышался хохот, более схожий с змеиным шипением. «Нет, не видать тебе золота, покамест не достанешь крови человеческой!» – сказала ведьма и подвела к нему дитя лет шести, накрытое белою простынею, показывая знаком, чтобы он отсек ему голову.

Остолбенел Петро. Малость, отрезать ни за что ни про что человеку голову, да еще и безвинному ребенку!.. Ведьма топнула ногою: синее пламя выхватилось из земли; середина ее вся осветилась и стала как будто из хрусталя вылита; и все, что ни было под землею, сделалось видимо как на ладони. Червонцы, дорогие камни, в сундуках, в котлах, грудами были навалены под тем самым местом, где они стояли. Глаза его загорелись… ум помутился… Как безумный, ухватился он за нож, и безвинная кровь брызнула ему в очи… Дьявольский хохот загремел со всех сторон. Безобразные чудища стаями скакали перед ним. Ведьма, вцепившись руками в обезглавленный труп, как волк, пила из него кровь… Все пошло кругом в голове его! Собравши все силы, бросился бежать он. Все покрылось перед ним красным цветом. Деревья, все в крови, казалось, горели и стонали. Небо, раскалившись, дрожало… Огненные пятна, что молнии, мерещились в его глазах. Выбившись из сил, вбежал он в свою лачужку и, как сноп, повалился на землю. Мертвый сон охватил его. Два дни и две ночи спал Петро без просыпу. Очнувшись на третий день, долго осматривал он углы своей хаты; но напрасно старался что-нибудь припомнить: память его была как карман старого скряги, из которого полушки не выманишь. Потянувшись немного, услышал он, что в ногах брякнуло. Смотрит: два мешка с золотом. Тут только, будто сквозь сон, вспомнил он, что искал какого-то клада, что было ему одному страшно в лесу… Но за какую цену, как достался он, этого никаким образом не мог понять…

«От черта не будет добра, - поговаривали все в один голос. – Откуда, как не от искусителя люда православного пришло к нему богатство? Где ему было взять такую кучу золота? В самом деле, не прошло месяца, Петруся никто узнать не мог. Отчего, что с ним сделалось, бог знает. Сидит на одном месте и хоть бы слово с кем. Все думает и как будто бы хочет что-то припомнить… А Петро все тот же, и чем далее, тем еще суровее. Как будто прикованный, сидит посреди хаты, поставив себе в ноги мешки с золотом. Одичал, оброс волосами, стал страшен… Пришла колдунья, живущая в Медвежьем овраге. «Вспомнил, вспомнил» – закричал Петро в страшном веселье, и, размахнувши топор, пустил им со всей силы в старуху. Топор на два вершка вбежал в дубовую дверь. Старуха пропала, и дитя лет семи, в белой рубашке, с накрытою головою, стало посреди хаты… Простыня слетела. «Ивась!» – закричала Пидорка и бросилась к нему; но привидение все с ног до головы покрылось кровью и осветило всю хату красным светом… В испуге выбежала она в сени…Дверь захлопнулась за нею так крепко, что не под силу было отпереть. Сбежались люди; принялись стучать; высадили дверь; хоть бы душа одна. Вся хата полна дыма, и посредине только, где стоял Петрусь, куча пеплу, от которого местами подымался еще пар. Кинулись к мешкам; одни битые черепки лежали вместо червонцев. (86).

«Дошел до этого места… - не подымаются ноги, да и только! Что за пропасть! Ноги как деревянные стали! «Вишь, дьявольское место, вишь, сатанинское наваждение; впутается же ирод, враг рода человеческого!»… Сзади кто-то засмеялся. Оглянулся: ни баштану, ни чумаков, ничего; назади, впереди по сторонам – гладкое поле. Начал прищуривать глаза – место, кажись, не совсем незнакомое: сбоку лес, из-за леса торчал какой-то шест и виделся далеко в небе… Вот куда затащила нечистая сила! Поколесивши кругом, наткнулся он на дорожку… Глядь, в стороне от дорожки на могилке вспыхнула свечка… Глядит: свечка потухла; вдали и немного подале загорелась другая. – Клад! – закричал дед… Перетянувши сломленную ветку дерева, навалил он ее на ту могилку, где горела свечка, и пошел по дорожке… Поздненько пришел он домой…

На другой день, чуть только стало смеркаться в поле, дед надел свитку, подпоясался, взял под мышку заступ и лопату… и пошел прямо… но не нашел того места… На другой день… ввечеру… дед пошел с заступом перекопать новую грядку… Стал проходить мимо того заколдованного места, не вытерпел… взошел на середину… и ударил в сердцах заступом. Глядь, вокруг него опять то же самое поле: с одной стороны торчит голубятня, а с другой гумно… Вот и дорожка, мот и могилка стоит. Вон и ветка навалена, вон горит и свечка. Как бы только не ошибиться… Остановился перед могилкою. Свечка погасла; на могиле лежал камень, заросший травою. «Этот камень нужно поднять» – подумал дед и начал обкапывать его со всех сторон. Велик проклятый камень! Вот, однако ж, упершись крепко ногами в землю, пихнул он его с могилы. «Гу!» – пошло по долине. «Туда тебе и дорога! Теперь живее пойдет дело». Тут дед остановился, достал рожок, насыпал на кулак табаку и готовился было поднести к носу, как вдруг над головою его «чихи!» – чихнуло что-то так, что покачнулись деревья и деду забрызгало все лицо.

-Отворотился хоть бы в сторону, когда хочешь чихнуть! – проговорил дед, протирая глаза. Осмотрелся – никого нет. – Нет, не любит, видно, черт табаку! – продолжал он, кладя рожок в пазуху и принимаясь за заступ… Стал копать – земля мягкая, заступ так и уходит. Вот что-то звякнуло. Выкидавши землю, увидел он котел.


-А, голубчик, вот где ты! – вскрикнул дед, подсовывая под него заступ.

-А, голубчик, вот где ты! – запищал птичий нос, клюнувши котел. Посторонился дед и выпустил заступ.

-А, голубчик, вот где ты! – заблеяла баранья голова с верхушки дерева.

-А, голубчик, вот где ты! – заревел медведь, высунувши из-за дерева свое рыло. Дрожь проняла деда.

-Да тут страшно слово сказать! – проворчал он про себя.

-Тут страшно слово сказать! – пискнул птичий нос.

-Страшно слово сказать! – заблеяла баранья голова.

-Слово сказать! – ревнул медведь…


Со страхом оборотился дед: боже ты мой, какая ночь! Ни звезд, ни месяца; вокруг провалы; под ногами круча без дна; над головою свесилась гора и вот-вот, кажись, так и хочет оборваться на него! И чудится деду, что из-за нее мигает какая-то харя…

-Черт с тобою! – сказал дед, бросив котел. – На тебе и клад твой! Экая мерзостная рожа! – и уже ударился было бежать, да огляделся и стал, увидевши, что все было по-прежнему. – Это только пугает нечистая сила». Принялся снова за котел – нет, тяжел! Что делать? Тут же не оставить! Вот, собравши все силы, ухватился он за него руками… и вытащил… Схватил скорее котел и давай бежать, сколько доставало духу…

-Посмотрите-ка, посмотрите сюда, что я вам принес! – сказал дед и открыл котел.

Что ж бы вы думали такое там было?.. Золото? Вот то-то, что не золото: сор, дрязг… стыдно сказать, что такое. Плюнул дед, кинул котел и руки после того вымыл. И с той поры заклял дед и нас верить когда-либо черту. (86).

Клад:

1. На заранее определенное место нахождения сокровищ придя, сжечь курение данного дня; посадить правой рукой лавровую ветку, а левой – ветку железняка и между ними рыть яму; когда будет в человеческий рост, сделать из обеих веток венок и надеть его на голову, прикрепив нему талисман. Если копают несколько дней, каждый день перед началом работы надо сжигать соответственное курение. Курение из: каменной мяты, диоскорита, квасной мяты, пиона и клещевины обыкновенной - пригодно, чтобы отогнать злых духов и привидений.

2. Сделать свечку из воска и человечьего сала и вставить в подсвечник, вырезанный из орехового дерева в виде подковы. Придя на указанное место, зажечь свечку, и чем ближе будет клад, тем она сильнее мерцает; когда она внезапно потухнет, вы находитесь на месте, где лежит клад. Чтобы осветить работу, надо иметь три фонаря с освещенными восковыми свечами. Если не будет твердого намерения отдать десятую часть бедным, операция не удастся.

3.Когда покажется в ночное время или днем одному какое животное или теплящаяся свеча, то должно по той вещи легонько ударить и сказать: «Аминь, аминь, рассыпься», которая и оборотится котлом или кубышкой с деньгами, а это называется клад; котлы обыкновенно находят по явлению какого-нибудь животного в поле, в лесу или в саду, и такая экспедиция бывает опасна и сопряжена со многим страхом; ибо в то время, как вынимают котел, выбегают из лесу черти и кричат : «Режь, бей, губи»; при таком случае берут всегда в помощь колдуна. Клады полагают такие суеверы и не объявляют иных и при самой своей смерти, которые верят, что и на том свете пользоваться этим имением могут.

4. Придя на место, где предполагается клад, скажите, стукая три раза левым каблуком о землю и делая круг влево: «Sadies satani agir fons foribus; приди ко мне Saradon, который будет назван Sarietur». Произнесите это три раза подряд. Если вблизи действительно находится клад, то вам его место будет сообщено на ухо чьим-то неизвестным голосом. Когда покажется клад, должно проговорить: «Чур, чур, наше место свято, чур Божье да мое» или Чур, мой клад, с Богом напополам». Затем накинуть на место клада шапку с головы, что значит оставить в залог голову и никому не открыть тайны, и, наконец, проговорить: «Аминь, аминь, аминь! Рассыпься». (85).

Из поколения в поколение передавались на Руси не только устные поверья и легенды, но и особые документы, служившие указателями и руководством при отыскании кладов. Сокровища искали по «записям», составленным в форме завещания на чье-либо имя, с детальным перечислением зарытых вещей, с подробным указанием места. Порой такие «записи» сопровождались планами и чертежами.

Веками простые люди испытывали тяжелую нужду и понимали невозможность разбогатеть своим трудом: «От трудов праведных не наживешь палат каменных», - гласит народная мудрость. Поэтому с глубокой древности началось на Руси кладоискательство, несмотря на опасность поисков, исходившую не столько от нечистой силы, охраняющей сокровища, сколько от реальных людей – власть имущих.

В народе издавна считалось, что ночами над зарытыми кладами светят огни. В основе этой легендарной приметы лежало, вероятно, непонятное и неразгаданное тогда явление блуждающих болотных огней – метана, этилена или фосфоресцирующих гнилушек.

Уже в одном из древнейших русских сказаний «Чтение о Борисе и Глебе», составленном в ХI веке, говорится: «Аще бо или сребро или злато скровено будет под землею, то мнози видять огнь горящь на том месте, то и то же дьяволу показующю сребро – любых ради».
По преданию, искателю такого светящегося клада нужно было прежде всего разрушить заклятие, уничтожить «чарование», для чего требовалось непременно отыскать разрыв-траву, затвердить сказанный знахарем заговор, найти «крепь записную», сорвать цветок папоротника, распускающийся лишь раз в году – в ночь под праздник Ивана Купалы.
Среди других «верных» средств назывались также плакун- и спрын-трава, растение Петров крест.

Считалось, что «крепь записная» расскажет, где спрятан клад: на пепелище, в дубраве или в ином месте. Цветок папоротника стоит только подбросить вверх – и полетит он в небеса, упадет горящей звездочкой над самым кладом. Заговоры уничтожат «чарование», а разрыв-трава сотворит чудо: стоит приложить ее даже к железным дверям – ни замков, ни самой двери не останется, все разорвет чудесная трава на мелкие кусочки.
Правда, бывало, что и не давались клады в руки кладоискателей. Бывало даже, подобные истории оканчивались трагически. (7).
За ВДВ...
Аватара пользователя
admin
Администратор
 
Зарегистрирован: 19 сен 2013, 19:36

Байки кладоискателя.

Сообщение admin » 17 окт 2015, 14:29

О кладах 2-6
Валерий Шпинев
Данное произведение распространяется в электронной форме с ведома и согласия автора на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия автора НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.

О КЛАДАХ-2-6. ЗАГОВОРЕННЫЕ КЛАДЫ.

В языческие времена вера русского народа в существование кладов находилась в связи с мифическими воззрениями. В былинах и сказках говорится о кладах, сокрытых в лесах, оврагах, горах и охраняемых злым существом — Кощеем-Бессмертным, Змеем-горынычем, Тугарином-Змеевичем. После принятия христианства хранителем кладов является бес, соблазняющий неопытных людей на погибель души христианской.
Главным образом зарывают клады разбойники, произнося при этом заклятия, на определенное время или навсегда. Бывает такое заклятие: достаться такой-то (по счету) голове, например третьей или пятой, т. е. чтобы два или четыре человека погибли при попытке овладеть К., а достался бы он следующему по счету искателю. Вырыть клады, зарытые на вечные времена (а положенные на срок — до срока), невозможно, так как они не даются.

Все вообще клады выходят из земли весной под большие праздники: раскрываются горы и обнаруживаются большие пещеры, где зарыты клады. Тогда, имея разрыв-травы, можно достать всякий клад, сказав только: "аминь, аминь, рассыпься". По другим рассказам, кладоискатели вступают в переговоры с хранителем кладов (сатаной) и, дав в залог свою душу, берут на известный срок любую сумму денег. Когда кончается время срочного клада, он выходит на поверхность земли, принимая иногда вид старика, иногда петуха или других животных, которые от прикосновения к ним рассыпаются в серебро или золото. Очень часто на том месте, где зарыт клад, горит огонек. Клад можно взять только с молитвой. Он достается тому, кто "не обманет Бога", а именно, кто, заприметив клад, скажет трижды: чур, мой клад, с Богом пополам (обет пожертвовать половину в пользу церкви или на иное богоугодное дело). Кто скажет не искренне, тому клад никак не достанется. Добывание кладов без знания условий заклятья, особенно же охраняемых нечистой силой, нередко сопряжено с большими опасностями. Самое главное — не сробеть. Сробел — все пропало. Человек, хранящий у себя за кожей левой ладони цветок папоротника, может узнать, где находится клад, поэтому черти всячески пугают смельчаков, отправляющихся в ночь под Ивана Купала за цветком папоротника. Если, несмотря на все страшные видения, храбрец сорвет цветок, то черти прибегают к обману, хитрости и обыкновенно отнимают у него цветок.

По одному рассказу, для открытия и завладения кладом, прежде всего необходимо отслужить молебен святому Иоанну Новгородскому, затем, открыв клад, окурить ладаном и окропить святой богоявленской (крещенской) водой. Кладоискатели имеют так называемые "вызывные книги", заключающие в себе заклинательные молитвы, иногда также особые записи и чертежи, вероятно, составленные под влиянием устных преданий о кладах. Вера в клады, поддерживаемая действительно случающимися находками, так велика, что часто встречаются страстные кладоискатели, увлекающиеся поисками, которые теряют все свое имущество, а иногда и собственную жизнь. (Диск «Тайны и загадки»).

Ценные вещи, драгоценные камни и отдельные предметы из кладов могут обладать невероятными свойствами, влиять на окружающее пространство и людей. Далеко не всегда сила эта может быть «белой». Существуют предупреждения о том, что клады, лежащие на перекрестке цивилизаций, прокляты, несут на себе кровь и смерть. Подобные находки – удача кладоискателя, но плата может оказаться жестокой. Проклятие клада подписывает смертный приговор его обладателю.

История обнаружения особо ценных кладов сопряжена со многими трагедиями. Известны случаи, когда поднятые из земли или извлеченные из глубины моря ценности «убивали» своих первооткрывателей или делали их жизнь невыносимой. Настораживает во многих (известных) случаях неизменно грустный конец кладоискателей, чьи руки подняли из земли вещи большой ценности. На многих драгоценностях, лежащих в земле и покоящихся на дне морей и океанов, человеческая кровь. Нередко драгоценные и раритетные вещи несут на себе проклятие, горе, слезы десятков тысяч мужчин, женщин, детей, стариков, чьи жизни были забраны новыми владельцами золота и серебра, потрясающих по красоте изделий ювелирного искусства. Подобные находки опасны для людей. Они связаны с миром мертвых. И тянут кладоискателя за собой…

За все в этой жизни надо платить. И если этого не сделаем мы, то придется платить нашим детям или внукам. Поэтому поиск кладов небезобидное занятие, как могут расценить некоторые горячие головы. В нашем мире все взаимосвязано, в том числе и эпохи. И поднимая из земли клад, помните, что на вас может перейти его проклятие.
Опытные люди, наслышанные о подобных фактах, советуют поднятые из земли и воды артефакты никогда не повреждать, не присваивать и не дарить – условия невыполнимые, как выяснилось, не только для «черных кладоискателей». Все это наводит на мысль, что люди пока очень плохо знают мир, в котором живут. Привыкнув к навязанным с детства стереотипам, они пытаются на основе современных научных данных понять, как может случиться, что взятый из богатого клада и надетый на палец перстень станет причиной «неожиданно» начавшейся цепи трагедий… Окружающее людей пространство многомерно; оно живет по законам, подавляющее число которых неведомо самоуверенным землянам. Поэтому необходимо быть очень осторожными и сдержанными в оценке событий вообще и каждого в частности». (101).

«Психологическая зависимость кладоискателей от находок возникает постепенно. Достаточно найти одну ценную вещь, как человек уже не может оторваться от поисков» - утверждает президент Санкт-Петербургского историко-изыскательского общества В. Морозов.

Черти, лешие, домовые… В народе ходят рассказы и легенды, истории, от которых – мурашки по коже. О ведьмах и колдуньях, превращающих неугодных соседей то в полено, то в мышь. О леших: попадись ему ночью в лесу, в такие дебри заведет, что и не выберешься. О водяном: как вынырнул он из-под волны и, «черный, волоса у него взъерошенные, ухватил девку за руку и, как она ни билась, стащил с лодки, только ее и видели». Зафиксированы случаи прямо-таки невероятные: как русалки на плоту плыли, как черт горького пьяницу от винного зелья отучил, как «хозяин двора» – дворовой – женщине судьбу сынов ее, на войну ушедших, предсказывал и ни разу не ошибся.

Зафиксированы случаи и с другими «главными действующими лицами»: владельцем золотых, серебряных и прочих подземных богатств – горным, домовым, бабкой-огневицей, банником, что во всякой бане есть, овинницей, мельничником, гуменником… А водяной мог и кладом одарить, хотя потом оказывалось, что это рыбья чешуя в кошелке. Не каждому давался клад… Как и не каждому дано было увидеть леших, домовых и других владельцев богатств. (7).

Отысканием кладов, часто по «наущению дьявола», занимались не только простые бедные люди, но и самые высокопоставленные лица. Например, сестра Петра I, царевна Екатерина Алексеевна, отличалась особым интересом к кладоискательству. Сохранились документы, подтверждающие, что царевна в этих целях обращалась даже к помощи своего астролога, который пытался определить местонахождение кладов по «планетным тетрадям». Царевна посылала своих приближенных в поисках сокровищ разрывать в полночь могилы на московских кладбищах. Не раз и сама она отправлялась на раскопки сокровищ в дальнее Подмосковье, но экспедиции эти были безуспешны, а лица, указывавшие царевне места схоронения кладов, оказывались, по словам Петра, обманщиками.

Бывало, сокровища открывались случайным людям, не кладоискателям, при пахоте, прокладке дорог, строительстве и иных работах.
Участник Полтавской битвы, знаменитый историк, автор многотомной «Истории Российской с самых древнейших времен» В. Татищев в специальной инструкции «Господам воеводам и прочим управителям» разъяснял важность сбора находок, «колико история в мире пользы приносит».
По мере составления обширных коллекций (монет, оружия, драгоценностей, предметов искусства, найденных в различных кладах началась их научная систематизация, затем появились музеи, выставки, а часть ценностей осела в частных коллекциях. (7).

Считалось, что в тьюмалаях, или могильных холмах, в которых покоятся древние полководцы англичан, спрятаны несметные сокровища. Их охраняли злые демоны, убивавшие любого охотника за кладами, осмелившегося осквернить захоронение лопатой. Иногда защитником могил был призрак или страшный дракон, реже – гигантская змея. Церковь не поощряла кладоискательство, утверждая, что все сокровища из могил осквернены и для очищения их от скверны требовалось благословение священника.

Существует легенда, что на поле близ города Сомерсет были спрятаны несметные сокровища, но как только в землю вонзали лопату, воздух наполнялся стонами и визгами подземных демонов. Однако страсть к богатству обычно оказывалась сильнее страха перед дьяволами, но те, кто планировал набег на тьюмалай, обычно в качестве меры предосторожности заручались помощью колдуна.

Колдунов – охотников за сокровищами – большинство из них были мужчинами – использовали также и в горном деле: они помогали искать скрытые от глаз рудные жилы.

В канун дня святого Иоанна колдуны срезали с орехового дерева раздвоенную ветку и с ее помощью вели поиск руды. Месторасположение сокровища можно было определить при помощи золотого кольца, подвешенного над буквами алфавита. Слова, образуемые буквами, на которые указывало кольцо, считались ключом к определению места, где надо было начинать раскопки. В этом месте охотники за сокровищами рисовали на поверхности земли магический круг диаметром примерно тридцать футов. Колдун становился в центр круга и волшебной палочкой писал на земле имя демона, охраняющего сокровище. Во время обряда приносили в жертву животное – собаку, кошку или, чаще всего, черного петуха, и тогда демон позволял взять сокровище. В средневековье это была самая модная теория, ее придерживались практически все охотники за сокровищами, и, вне всякого сомнения, она приносила смельчакам, а также священникам, которые благословляли найденное золото, впечатляющие плоды.

В самом начале церковь относилась к колдунам весьма благосклонно, если они не злоупотребляли долготерпением священников (то есть не связывались с демонами). Колдуны выполняли в обществе «социальные» и «медицинские» функции – разгоняли бури и ураганы, излечивали женщин от бесплодия и т.д. Подобное отношение сохранялось вплоть до ХVI века. Это же касалось и охотников за сокровищами. Однако не все власти были столь мягкими к колдунам.

В 1466 году Роберт Бейкер, известный колдун – охотник за сокровищами из города Эли, лишился практически всей библиотеки магических книг – их предали на рыночной площади огню. (83).
За ВДВ...
Аватара пользователя
admin
Администратор
 
Зарегистрирован: 19 сен 2013, 19:36

Байки кладоискателя.

Сообщение admin » 17 окт 2015, 14:29

О кладах 2-7
О кладах 2-7
Валерий Шпинев
Данное произведение распространяется в электронной форме с ведома и согласия автора на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия автора НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.

О КЛАДАХ 2-7. ЖАР-ПТИЦА. ГНОМЫ. ДУХИ.

Жар-птица.

Жар-птица – мифическое создание, является целью исканий различных героев русских сказок. Это птица, перья которой обладают способностью светиться и своим блеском поражают зрение человека. Помимо яркого света, от оперения жар-птицы исходит тепло, если прикоснуться к ее перу, то можно сильно обжечься. Если перо выпадет, то еще очень долго сможет давать свет и тепло, а когда начнет остывать, то непременно превратится в кусок золота. Добывание жар-птицы сопряжено с большими затруднениями и составляет одну из главных задач, которые задает в сказке царь (отец) сыновьям. Добыть жар-птицу удается лишь незлобивому младшему сыну. Мифологи (например, Афанасьев) объясняли жар-птицу как олицетворение огня, света, солнца. Оставляя в стороне произвольные мифологические объяснения, можно сопоставить жар-птицу со средневековыми, очень популярными и в нашей, и в западноевропейской литературе рассказами "Физиолога" о чудной птице Феникс, возрождающейся из пепла.

Жар-птица внешне очень похожа на павлина. У нее очень длинный хвост, который способен раскрываться подобно вееру. На голове птицы есть хохолок, а на крыльях яркие пятна, создающие прекрасный орнамент. Согласно былинам и легендам, жар-птица живет в дремучих лесах, там, где растут папоротники. В ночь на Ивана Купалу, когда по поверью папоротник начинает распускаться и цвести, жар-птица охраняет цветки от человеческого взора. (Диск «Тайны и загадки»).

Гномы.

Гномы — духи, обитающие в недрах земли и гор и охраняющие подземные сокровища. Они могут принимать разные образы. Мужские гномы обыкновенно безобразны, женские (их называют «гномиды») довольно красивы. Они любят дразнить людей, но делают им больше добра, чем зла. Гномы — любимые герои западно-европейских сказок. Последние упоминания о гномах встречаются в письменных источниках средневековья. Согласно средневековым мифам западноевропейских народов, гномы – весьма трудолюбивый народ. Именно им принадлежит открытие руд многих металлов и способ получения металлов из этой руды. Кроме того, гномы считаются прекрасными кузнецами, которые научили этому мастерству людей. Живут гномы глубоко под землей или внутри больших гор, где они строят целые города с домами и величественными дворцами. Крайне редко гномы выходят на поверхность земли, но стараются никогда не попадаться на глаза людям.

Гномы небольшого роста (не выше 6-7 летнего ребенка), но невероятно сильны. Все гномы-мужчины носят длинные бороды, которые часто заплетают в косу. В особых подземных хранилищах гномы прячут драгоценные камни и изделия из драгоценных металлов. Считается, что любое украшение или оружие, выкованное гномом-кузнецом, обладает волшебными свойствами, поэтому люди на протяжении многих десятилетий пытаются отыскать эти богатства. Именно поэтому гномы не любят людей. Если человек смог найти вход в пещеры гномов, то последние любыми способами стараются напугать непрошенного гостя.
Самыми злейшими врагами гномов считаются драконы, которые так же живут в пещерах. Как и люди, драконы пытаются отыскать клады гномов и присвоить их. Именно поэтому гномы стали искусными воинами. Все мужчины постоянно носят собой оружие (короткие мечи и тяжелые топоры), чтобы в любой момент отразить нападение дракона. (Диск «Тайны и загадки»).

Гномами называются подземные духи, по преимуществу горные, и притом минные, то есть водящиеся в местах, изобилующих полезными ископаемыми, особенно же драгоценными металлами и каменьями.
В середине века морковь считалась лакомством гномов – маленьких сказочных лесных человечков. Существовало такое поверье: если вечером отнести в лес миску с пареной морковью, то утром найдешь вместо моркови слиток золота.

Минные духи бывают разного вида: одни маленькие, похожие на пигмеев, другие – вроде дряхлых, согбенных старцев. В мине живут горные духи, которые всячески мешают рабочим извлекать из-под земли руды и затрудняют дальнейшую их обработку. Когда опускаются в шахту, осеняют себя крестным знамением. Иногда, если рабочие бранят духов, они хватают этого рабочего за голову и мгновенно переворачивают ему ее задом наперед. Рудокопы не умирают от этой рискованной операции, остаются живыми и скоро выздоравливают, но голова их так и остается потом вывернутою лицом на спину. Иногда духи – хранители серебряной руды, давят рабочих. Они кидаются на них, приняв вид коня, с бешеным ржанием и затаптывают их насмерть. Из-за этих происшествий приходится бросать рудник, даже если он далеко еще не весь был выработан.

Насчитывается шесть групп минных духов.
Они все признаются демонами, появляются в особо богатых рудами местах и часто делают вид, что правят обычную рудничную работу – поднимают из шахты руду, дробят ее и т.д. Но все это делается только для того, чтобы обмануть рудокопов: те, увидав старающихся чертей, подумают, что в этом месте скрыта богатая руда, начнут работы, ничего не найдут и примутся ругаться и богохульствовать, а чертям того и надо; вдобавок, во время работы черти еще навалят на них хороший обвал и передавят многих из них, а это тоже доход – души людей, скончавшихся без покаяния и напутствия.

К роду эльфов относят карликов Бретани и «горных человечков» германских земель. Сходство между этими духами состоит в том, что все они величайшие мастера по части обработки металлов – волшебные слесари и кузнецы. У британцев и ирландцев они пользуются тоже нелестною репутацией фальшивых монетчиков. Северные сказания изобилуют рассказами о необыкновенном искусстве этих маленьких человечков в выделке, например, волшебного оружия.

Некоторые области некогда были населены карликами. Куда они потом скрылись, в точности неизвестно, однако полагают, что они ушли в горы.

В Пруссии сохраняется предание о том, что там когда-то жили карлики, но были оттуда изгнаны каким-то кузнецом. Карлики тоже были кузнецами.

В Рудных горах рассказывают, что там в прежнее время кузнечным делом занимались тоже карлики, но потом, когда кузнецы появились и между людьми, кузнецы-карлики были ими постепенно вытеснены.

В других местах тоже существуют легенды о карликах, как о первоначальных жителях местности, которые с появлением людей всегда уступали им место, то есть уходили или исчезали неведомо куда.

У нас подобные сказания приурочены к чуди и распространены по всему северу и востоку России, почти по всему Поволжью. «Желтоглазая» чудь при нашествии русских на ту область, в которой она раньше обитала, всегда уходила в землю.

Сказания об эльфах, карликах и тому подобных темных силах иногда связываются с бесчисленными рассказами о страшных домах, которые хозяева и жильцы покидают из-за того, что в них заводится нечистая сила.

Эта история случилась 15 декабря 1558 года. Однажды колдун указал, что видит какую-то даму, очень богато одетую и разукрашенную золотом и драгоценностями, и что дама эта держит в руке факел и стоит она около какой-то колонны. После этого колдун посоветовал, чтобы сделали раскопки в погребе этого дома, около поставленного там столба, и что там непременно отыщут в том месте клад.

Когда начали рыть, вдруг поднялся жестокий вихрь, который вырвался через отверстие погреба, ударил в соседний дом и сорвал с него часть кровли, которая и обрушилась в погреб. На следующий день колдун, которого известили о происшествии, объяснил, что клада больше на том месте уже нет, что этот вихрь был не что иное, как злой дух, уносивший клад.

Однажды в Магдебурге компания из 10 человек узнала о том, что в некоторой башне зарыт клад. Кладоискатели заручились подробными сведениями, в каком именно месте зарыто сокровище, где и как, и в какое время надо его откапывать. И вот когда кладоискатели принялись за работу, башня обрушилась и всех их задавила насмерть.

Капеллан собора Богоматери в Париже в компании с несколькими знакомыми посредством каких-то волшебных операций узнал о местонахождении клада в одной местности близ Парижа. Но когда они начали рыть этот клад, поднялся страшный вихрь, обрушил какую-то стену, и их всех передавило и перекалечило. Сам почтенный капеллан был так изувечен, что на всю жизнь остался хромым.

Какой-то патер в Нюрнберге отыскал клад, то есть его местонахождение, «при помощи сатаны». С этим вышла та же самая история. Как только он дорылся до ящика, содержащего клад, страшный вихрь развалил дом – и кладоискатель был задавлен развалинами.
Иногда черти пускают в ход и разные другие способы запугивания кладоискателей.
Однажды компания кладоискателей только что было приступила к рытью клада, как вдруг раздался страшный вопль, как бы исходящий из уст человека, подвергаемого колесованию. Кладоискатели были так перепуганы, что побросали свои лопаты и пустились в бегство, а за ними по пятам гнались все время черти и нещадно били их, провожая таким образом до дома, где они жили. Черти ворвались даже в самый дом и подняли там такой рев и грохот, который жильцами дома и соседями был принят за грозу.

В Неаполе около города есть пещера короля Салара. Проводники обычно доводят путешественников до какого-то рва, а дальше идти отказываются, объясняя это тем, что кто идет дальше этого рва, тот уже назад не возвращается. Однажды до этого рва довели местного аббата, француза и немца. Проводник предупредил их, но они стали над ним насмехаться, взяли каждый по зажженному факелу и начали спускаться в тот ров. Проводник не пошел с ними, а сказал, что останется там, где был, и будет ждать их возвращения. Он очень долго ждал их, но так и не дождался. Через несколько дней после этого было дознано, что три погибшие путешественника были колдуны, что они спускались за кладом и погибли жертвами своей жадности, которая побудила их войти в связь с нечистою силою.

Известна история кладоискателя, тоже духовного лица, которого дьявол соблазнил искать клад, указав место, где он зарыт. Кладоискатель дорылся до какого-то сундука, около которого лежала страшная черная собака. Но едва нечестивый патер подошел к этому сундуку, как немедленно вместе с ним провалился сквозь землю. Свидетелем этого происшествия был один из друзей погибшего кладоискателя, которого он пригласил с собою, но который не принимал прямого участия в деле и потому был пощажен при катастрофе.

В одной эльзасской деревне в саду одного из местных жителей проявился клад и проявился весьма странным и чудесным образом. Хозяева того сада видели, как из земли выступал какой-то сундучок. Хозяева сразу догадались, что в этом сундучке должен быть клад. Но как только они подходили к таинственной шкатулке и протягивали к ней руки, она тотчас же опять уходила в землю. И эта проделка повторялась несколько раз.

На острове Мальте был один человек, из рабов, который утверждал, что владеет силою вызывать демонов и заставлять их открывать и указывать самые сокровеннейшие вещи. Двое мальтийских рыцарей, узнав об этом рабе, взяли его с собою и повели в какой-то замок, где, по их сведениям, должен был находиться клад. Раб-колдун произвел заклинания. Демон явился, раскрыл какой-то камень, и из отверстия его выступил большой сундук. Но едва раб протянул к нему руки, как сундук снова спрятался в скалу, и эта проделка повторилась несколько раз. Колдун, наконец, оставил свои попытки и откровенно признался своим спутникам, что он совершенно ослаб и обессилел и что ему нужно бы чего-нибудь выпить, чтобы подкрепить силы. Ему дали чего-то, и он вновь приступил к тому камню. А рыцари оставались в некотором отдалении и ждали, что будет. Через несколько времени им послышался какой-то подозрительный шум. Они бросились к тому месту, где был заклинатель: они нашли его мертвым и распростертым на земле, а все тело его было сплошь покрыто крестообразными надрезами, как бы сделанными ножом. Рыцари отнесли его на берег моря, привязали к его ногам тяжелый камень и бросили его в море. Тем их приключение и окончилось.

На той же Мальте было еще несколько подобных приключений с кладами. Тогдашние жители острова, мальтийские рыцари, вели беспрестанные войны с неверными, и у них скоплялось великое множество всяких сокровищ, кроме того, они очень охотно предавались изучению тайных наук, то есть, другими словами, более или менее входили в сношение с темными силами. При таких условиях среди населения острова, разумеется, могло возникнуть множество сказаний о кладах, и притом заклятых по всем правилам искусства. Отсюда и множество легенд о кладоискателях и их приключениях.

Одну старуху какой-то дух уведомил о кладе, зарытом в погребе в ее собственном доме. Клад же этот, по словам духа, принадлежал какому-то важному рыцарю. Дух и внушил старухе, чтобы она отправилась к тому рыцарю и его известила об этом кладе. Старуха пошла к рыцарю, но не смогла добиться, чтобы он ее принял и выслушал. Тогда она и вернулась от него ни с чем. На следующую ночь дух снова явился к ней и настаивал, чтобы она известила рыцаря. Старуха начала было отказываться, ссылаясь на то, что рыцарь не желает ее принимать, но дух-известитель начал ее мучить и истязать, и заставил снова пойти к рыцарю. На этот раз испуганная старуха добилась аудиенции и рассказала рыцарю обо всем. Рыцарь ей поверил, захватил с собой людей с кирками и лопатами и отправился к ней в дом. Начали рыть, но в скором времени из вырытой ямы хлынуло такое громадное количество воды, что работу пришлось бросить. Рыцарь после того рассказал обо всем этом великому инквизитору, и тот, хотя взглянул на его попытку, как на великий грех, но все же дал грешнику свое пастырское отпущение, а историю эту повелел занести в летописи инквизиции. Много лет спустя после того было решено расширить площадь пред соборною церковью. С этой целью были приобретены дома окрестных жителей, и в их число попал дом той старухи, где рыцарь искал свой клад. Когда сносили этот дом и рыли землю, то как раз и нашли тот самый клад, которого искал рыцарь. Тогда из-за этого клада начался спор между главою мальтийского ордена и монахами, владевшими собором. Каждая сторона предъявляла свои законные права на этот клад. Рыцари опирались на то, что весь остров принадлежит им, значит, им же принадлежат и все сокровища, скрытые в недрах земли; монахи, в свою очередь, утверждали, что клад, найденный на их участке земли, им и принадлежит.. Обратились к суду папы, и тот присудил клад рыцарям. А тем временем в дело вступился еще и тот рыцарь, которому клад принадлежал первоначально, как уверял дух, явившийся к той женщине, владелице дома с кладом. Он сослался на запись о своем кладоискательстве, и хотя этим не доказал своих прав на клад, но зато этим было доказано, что демон знал о том сокровище и стерег его. (84).

В ХVII в. офицер португальского королевского флота Хуан Сандрес нашел древнее индейское захоронение. Оно располагалось в районе Де Прадо (20 км южнее современного Буэнос-Айреса). Почти все ценности, поднятые из земли, были конфискованы государством, и только один кубок офицер смог оставить себе. С этого момента проклятие пришло с неба к его обладателю.
Когда кубок оказался в доме Хуана Сандреса, вскоре умерли родители офицера, затем его жена, потом все семеро детей. Пожар превратил в прах дом Сандреса, а сам мореплаватель по ложному доносу оказался в тюрьме. Через 16 лет он вышел на свободу глубоким и больным стариком. Своего обладателя дождался только дорогой, искусной работы кубок. Хуан Сандрес не долго думал и без сожаления избавился от него. (101).

В начале ХVIII столетия в Страсбурге произошла история, которая в свое время наделала много шума. В то время там жил очень известный музыкант Каваллари, родом венецианец. В один прекрасный день Каваллари попросил у начальства разрешения произвести раскопки в старинном монастыре, разрушенном еще во время войн, возникших при Реформации. Музыкант объяснял свое желание тем, что в этих развалинах надеялся найти клад. Узнал же он об этом кладе от одной женщины, которая много раз видела в тех развалинах призрак старого патера, весьма почтенной наружности, в богатой, расшитой золотом одежде, который бросал перед собою целую груду камней. Женщина эта пришла к убеждению, что в развалинах непременно должен скрываться клад, и сумела заразить этою своею уверенностью итальянского музыканта. Разрешение производить раскопки ему было дано. Он произвел эти раскопки, и они увенчались полным успехом: нашли много глиняных горшков, наполненных монетою ХIV и ХV столетий. (84).

Вспомним прусские и немецкие легенды о кладах на территории Самбии – Земланда.

Замландия - страна самбов, древнего прусского племени, отважных воинов и рыбаков, живших там еще дo прихода крестоносцев. Нa самом краю этой страны, вдоль Янтарного берега, от курорта Раушен (Светлогорск) на севере и до развалин старинного замка Витландсорт (Лохштедт) на юге, протянулась загадочная земля Витланд. В незапамятные времена там жили особо ловкие и смелые самбийские воины - витинги. Слово Витланд - очень древнее и упоминается еще в сагах «морских волков» - скандинавских мореходов-разбойников викингов, нигде не встречавших такого яростного сопротивления своим набегам, как в Витланде. Рассказы о необычайной стойкости и, даже свирепости самбийских витингов встречаются и в летописях крестоносцев. И уже в то время, когда по всей Великой Пруссии стоят города и замки, а большинство прусских племен приняли христианство, Витланд продолжал сражаться, отстаивая своих богов. А когда пал последний витинг, защищавший последний жертвенный костер, и крестоносцы, казалось бы, могли вздохнуть свободнее, вдруг стало ясно, что и крестить-то им уже некого - Витланд опустел. После эту землю заселили выходцы из многих других народов и племен, принеся с собой из чужих земель свои привычки, обряды, суеверия. Но удивительное дело - все те духи, темные и светлые силы, всякая лесная и морская нечисть, все то, что так преданно и яростно отстаивали витинги, оказалось гораздо более живучим, чем его защитники.

И в наши дни нет-нет да услышишь странные рассказы о встреченных где-нибудь в глубоком овраге, у моря или к темной дубраве оборотнях. Ходят смутные слухи о несметных богатствах горы Хаузен, охраняемых огромным змеем. Говорят, что часто в лунные ночи на валунах, выступающих из воды у кромки пляжа в Варникене2, можно увидеть обнаженных дeв с рыбьими хвостами вместо ног. Таинственны и загадочны легенды Витланда, многие из которых не имеют никаких разумных объяснений. Так, например, никто не может объяснить происхождение странных звуков в oвpaгe между Раушеном и Георгенсвальде (п. Отрадное). Иногда вдруг раздается громкое хлопанье и плеск, будто там купаются гигантские гуси, слышится женский смех и лошадиное ржание. Это происходит довольно часто, но в наше время там никого не видели. А вот в былые времена даже такой уважаемый человек, как староста Раушена, однажды, проходя мимо оврага, заметил там двух лошадей, большую и маленькую. Лошади тут же бросились за старостой вдогонку и, страшно и громко визжа, гнались за ним до самой дороги, наступая на пятки. После староста вернулся на это место с людьми, чтобы рассмотреть следы лошадей, но ничего не нашел.

Странны рассказы о рыжей собаке, которую видят в разных частях Витланда. Может, это не одна собака, а несколько. Только говорят, что встреча с ней не сулит ничего хорошего. Вроде это - какие-то оборотни, которые питаются кровью живых тварей и плотью мертвых. И даже будто бы они нападают на людей. Только на Витланде, и нигде больше в Пруссии, живет мелкий народец - карлики, размером в локоть, и меньше. Живут они как в дубравах - подальше от глаз людских, так и возле жилья, в окрестностям хуторов и небольших поселков. В последнее время их стало мало, и они редко показываются людям. Но и сейчас рачительные хозяйки на хуторах стараются привлечь карликов и всячески угодить им. К праздникам они ставят где-нибудь в сарае стол, накрытый чистой скатертью со всякого рода снедью и пивом. Если к утру вощение исчезнет, значит, карлики благоволят к этому дому и можно ждать достатка и прибыли, карлики и за животными присмотрят - постерегут, чтоб ласка корову не извела, чтоб хорек птицу не зарезал, последят, чтоб поросята у сосков матки не дрались. Крыс от зерна отводят, мышиные норы щепками да камешками заткнут. Если же еда оказалась нетронутой, значит, карлики ушли - жди несчастья. Но хуже всего, если умышленно или по неосторожности обидишь карликов так, что они начнут мстить. Много бед могут принести. А то и дом подожгут. Но вообще-то карлики стараются жить с людьми в мире. Ведь не только они - людям, но и люди часто помогали карликам. Вот, к примеру, история, записанная в Вангниккене (п. Янтарное, Зеленоградский район).

Карлики, которые обитали в лесах, постоянно страдали от волков. Однажды у дороги, что идет от Диршкайма (п. Донское, Светлогорский округ) до Пальмникена (п. Янтарный), карлик сказал крестьянину, что в благодарность за спасение жизни дарит ему то, что первым попадется на дороге. «Только сохрани это и не выбрасывай!» — предупредил карлик и скрылся в придорожных камнях. Первый же найденный на дороге предмет оказался лошадиной ногой. Крестьянин сначала не хотел ее брать, но потом привязал находку к седлу. Когда же он вернулся, наконец, домой, то обнаружил, что к седлу привязан куль с серебряными деньгами.

А вот — похожая история, которая однажды случилась с рыбаками Раушена.

У мыса возле поселка Кляйн Курен (п. Филино, Светлогорский округ) рыба не шла, и за весь день рыбакам удалось поймать только три-четыре небольших камбалы. Смеркалось. Усталые, измученные, они решили развести костери хоть немножко подкрепиться перед тем, как уйти домой. Они уже поджарили рыбу и разделили между собой, но тут к костру подошли два карлика в своих красных колпачках с небольшими мешками в руках и стали просить продать им немного рыбы. Рыбаки объяснили, что ничего не выловили и собираются домой, но карлики начали уговаривать их закинуть сеть хотя бы еще раз. У одного из них родился сын, и они хотели угостить свой народец на крестинах свежей рыбой. Рыбакам очень не хотелось проделывать пустую работу, но карлики так упрашивали, что в конце концов они согласились закинуть сеть. Когда же стали ее вытаскивать, сеть оказалась полна крупного лосося. Карлики взяли с полшеффеля рыбы и попросили проводить их до оврага, чтобы расплатиться. Там они вытащили из кустов два мешка, чем-то доверху набитых, и отдали их рыбакам. А сами исчезли в темноте под пнем. Когда люди поднесли мешки к костру и развязали их, то не на шутку рассвирепели — в мешках был навоз. Плохо пришлось бы маленьким человечкам, попадись они тогда рыбакам под руку! Но делать нечего, оставалось только вывалить навоз в море и отправиться домой с пустыми мешками. Каково же было их изумление поутру, когда обнаружилось, что тот навоз, который пристал к мешкам, превратился в золото. Можете теперь представить, как быстро побежали рыбаки к тому месту, где вчера освобождали мешки! Но - увы - карлики давно уже все убрали.

Епархия Гермау славится многими загадочными вещами. Например, каждый год, двадцатого декабря, в полночь, откуда-то из подвалов развалин замка Гермау выходит рыцарь в латах, с двуручным мечом в руках. Три раза он обходит замок по кругу и после уходит туда, откуда явился,— в подземелья замка. Кто этот рыцарь и кого он ищет — не знали раньше, не знают и сейчас. Неподалеку от замка Гермау расположена самая высокая гора Витланда Хаузен (большой холм у п. Русское, Зеленоградский район). У подножия этой горы лежит большой жертвенный камень древних самбов. Посредине в нем выдолблено углубление для жертвенной крови. Иногда на этом камне приносили в жертву и людей. Боги пруссов были кровожадны. Но загадка камня в том, что священное место — Ромова — находилось километрах в трех от Хаузена. Кто и когда перенес языческий алтарь под гору — неизвестно. Никто не знает также, что за огни иногда загораются на вершине Хаузена. Но если попытаться подойти к этим огням поближе, сделать это не удастся. Человек хоть всю ночь напролет может блуждать по вершине горы, а к огням так и не приблизится. Немало преданий сложено об этой самой высокой точке Витланда, но самые любопытные из них — о сокровищах Хаузена.

В 1525 году слуги барона фон Немингена отправились на гору за грибами. Вдруг кнехт, шаря глазами в поисках подберезовиков, заметил на полянке что-то сверкающее. Он подошел поближе и увидел целую кучу золотых изделий. Браслеты и кольца, кубки и чаши, монеты, предметы конской упряжи — все это сверкало и переливалось на солнце. Вокруг этой кучи золота полукольцом свернулся огромный змей. Он полз, обвивая золото, но когда увидел человека, замер на месте. Кнехт потом рассказывал, что глаза змея как бы внушали ему: «Возьми золото. Возьми, сколько сможешь!» И кнехт не удержался от соблазна. Он вывалил из короба все грибы и наполнил его золотом. Но змей еще чего-то ждал, и тогда кнехт снял с себя рубашку и, стоя на коленях, нагреб в нее столько, сколько смог. А змей все не двигался, глядя кнехту в глаза. Вдруг над его головой загрохотал гром, небо мгновенно потемнело, деревья согнулись и зашумели под налетевшим ураганным ветром так, что кнехт сам себя не услышал, а с неба, казалось, прямо из туч, кто-то страшно закричал: «Рассыпь золото! Рассыпь золото!» Кнехт сильно испугался, но никак не мог заставить себя отдать свалившееся на него богат¬ство. Ураган поднялся такой, что ему уже пришлось стоять, пригнувшись, а страшный голос все кричал: «Рассыпь золото!» И кнехт, не выдержав испытания, вывалил назад, в кучу, все, что было в его рубашке и коробе. Змей мгновенно охватил кучу кольцом и исчез с ней под землей. Ураган прекратился, тучи разошлись, и в траве осталось всего лишь несколько монет, которые откатились в сторону. Те, что змей не захватил кольцом и не смог утащить с собой в глубины Хаузена. И только тут понял кнехт, что ему нужно было не высыпать золото в кучу, а наоборот — рассыпать подальше от нее, как и велел ему голос с неба.

Происхождение сокровищ Хаузена, в какой-то степени, объясняет следующая легенда, самая древняя из легенд о Хаузене, которую когда-либо кто слышал. Очень давно на вершине горы, в углублении, было выстроено нечто наподобие языческого храма, посвященного богу весны и возрождения — Лиго. Жизнерадостный этот бог требовал от своих поклонников распутства и пьянства. Говорят, что именно к тем временам и относится происхождение названия поселка рядом с Хаузеном — Гермау (по-прусски: Герима), что переводится как «пьяница» (ныне – п. Русское). Весной к святилищу стекались со всего Замланда желающие повеселиться.

Естественно, что все несли приношения Лиго, которые исчезали где-то в лабиринтах, вырытых в недрах горы. Народ пил и развратничал на склонах Хаузена. А в это время на самой вершине горел никогда не гаснущий костер, который поддерживала жрица Лиго — девственница, выбранная из самых красивых девушек земли самбов. Жрица была неприкосновенна. Никто, кроме слуг, не мог даже приблизиться к ней. Так продолжалось из века в век, пока одну из прекрасных жриц случайно не увидел славный витинг, пришедший на праздник из южной части Витланда. Красота ее настолько ранила сердце воина, что он, опьяненный любовью, решил выкрасть ее у бога Лиге. К сожалению, жрецы оказались проницательнее и расторопнее влюбленного. Когда витинг со своей дружиной подошел к Хаузену, гора была окружена плотным кольцом вооруженных самбов. Три дня и три ночи продолжалось сражение на горе Хаузен. Одиннадцать раз штурмовал витинг с горсткой верных дружинников святилище. А на двенадцатый раз ему все-таки удалось прорваться к своей возлюбленной, и он уже обхватил рукой ее стан, как вдруг страшная буря разразилась над Хаузеном. Молнии ударили в святилище, гора разломилась пополам и поглотила все, что на ней находилось. С тех пор на горе Хаузен никогда больше не горел жертвенный огонь, а святилище Лиго перенесли на другое место — в центр Замланда на гору Ринау. Но именно с тех пор и появились на Хаузене блуждающие огни, с тех пор пошли разговоры о несметных богатствах его недр, с тех пор иногда слышен из-под горы странный гул и лязг железа, будто до сих пор там идет сражение за прекрасную жрицу бога Лиго. (70).
За ВДВ...
Аватара пользователя
admin
Администратор
 
Зарегистрирован: 19 сен 2013, 19:36

Байки кладоискателя.

Сообщение admin » 17 окт 2015, 14:30

О кладах 2-8
О кладах 2-8
Валерий Шпинев
Данное произведение распространяется в электронной форме с ведома и согласия автора на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия автора НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.

О КЛАДАХ 2-8. ПРИМЕРЫ ПОИСКОВ КЛАДОВ ИЗ ИСТОРИИ.

Много археологических памятников обнаружено на основании устных легенд и преданий. Обычно местным жителям известны находящиеся в их районах курганы, городища, большие камни, гроты, наскальные рисунки и т.п., связанные с каким-нибудь поверьем или легендой. Наиболее частый сюжет таких преданий – зарытые клады. Причем обычно рассказывают о двенадцати бочонках с золотом или серебром, зарытых двенадцатью разбойниками или тремя братьями.

Весьма распространен сюжет о двух городищах, на которых жили два брата, зачем-то перебрасывавшихся с городища на городище каменными топорами.

Большой популярностью пользуются подземные ходы, железные сундуки, дубовые гробы и т.п.

Очень часто по указанию местных жителей археологи находят скрытые в лесу городища, курганы, иногда даже подземные ходы, находят каменные топоры, но никому еще не удалось найти 12 бочонков с золотом. (73).

Надо сказать, что и в область легенд и преданий проникли аферисты и фальсификаторы. В конце ХIХ века два досужих дельца купили в Швеции старинный документ, указывающий местонахождение зарытых двенадцати бочонков с золотом в России, в Рязанской губернии. Собрав кое-какие средства, кладоискатели отправились в Россию и предприняли раскопки. Золота они, конечно, не нашли, но сумели продать свой «секрет» какому-то русскому гвардейскому офицеру. Одураченный гвардеец тоже вырыл несколько ям и, также ничего не найдя, кроме нескольких вещиц из железа, которые тут же бросил, уехал в Петербург. Через несколько лет, производя археологические разведки на Оке, археолог В. Городцов узнал от местных жителей об этой золотой авантюре, посмотрел подобранные ими железные вещицы, которые выбросил гвардеец, и тоже предпринял раскопки. Городцов нашел то, что искал. Он обнаружил на этом месте городище раннего железного века. (73).

Любопытный пример кладоискательских раскопок относится к ХV веку. Известный венецианский дипломат И. Барбаро, записки которого дошли до нас, в 1436 году предпринял путешествие в г. Тану (генуэзская колония в устье Дона), где прожил 16 лет. «Там, - пишет Барбаро, - встречается весьма много искусственных земляных насыпей, - без сомнения, надгробных памятников… Этого рода курганов здесь бесчисленное множество, и утверждают, что в одном из них зарыт богатый клад».

В 1437 году семеро купцов собрались в доме венецианского гражданина Бартоломео Россо в Тане и заключили между собой письменное условие о разыскании клада.

«Курган, к которому стремились желания наши, имеет около 50 шагов в вышину и вершина его образует площадку, посреди которой находится другой небольшой холм с кругловатой маковкой в виде шапки. Разыскания свои мы начали с подошвы большого кургана. Сначала представился нам грунт земли столь твердый и оледенелый, что нельзя было его разбить ни заступами, ни топорами… Сначала, к общему удивлению, нашли мы слой чернозема, потом слой угля, потом слой золы в четверть толщиною, потом слой просяной шелухи и, наконец, слой рыбьей чешуи». Прорыв ход и не найдя сокровища, они сделали еще 2 траншеи и дорылись до слоя «белого и столь твердого, что легко было вырубать в нем ступени, по которым удобнее было таскать носилки. Углубившись на 5 шагов в гору, нашли мы наконец несколько каменных сосудов, из коих иные наполнены были пеплом, угольем и рыбьими костями, а другие совершенно пустые, а также 5 или 6 четок, величиною с померанец, из жженой глянцевитой глины, весьма похожих на те, которые приготовляются в Мархии для неводов. Сверх сего нашли мы в кургане половину ручки серебряного сосуда в виде змеи». Клада компаньоны так и не нашли. (73).
За ВДВ...
Аватара пользователя
admin
Администратор
 
Зарегистрирован: 19 сен 2013, 19:36

Байки кладоискателя.

Сообщение admin » 17 окт 2015, 14:31

О кладах 2-9-1
О кладах 2-9-1
Валерий Шпинев
Данное произведение распространяется в электронной форме с ведома и согласия автора на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия автора НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.

О КЛАДАХ 2-9-1. НЕ НАЙДЕННЫЕ СОКРОВИЩА. КОПИ ЦАРЯ СОЛОМОНА.

Копи царя Соломона.

Если верить Библии, царь Соломон был несомненно баснословно богат. В Третьей Книге Царств говорится, что «в золоте, которое приходило Соломону в каждый год, весу было шестьсот шестьдесят шесть талантов золотых…» Описания различных драгоценных металлов и камней, а также других предметов роскоши и экзотических вещей указывают на то, что Соломон их вывозил из дальних стран. На египетском барельефе изображены несметные сокровища, награбленные в храме и дворце Соломона преемником царицы Савской, египетским фараоном Тутмосом III.

Значительная часть этих сокровищ, как считается сейчас, в соответствии с перечнями, приведёнными в Третьей Книге Царств и летописях, была сделана из меди или бронзы. Широкомасштабная добыча меди ввелась в пустыне Негев, и недавно найденная там египетская табличка Тутмоса III подтверждает, что разработка меди осуществлялась в этом месте активно и в надлежащее время (согласно пересмотренной хронологии Великовского).

Тем не менее местоположение мифических копей всё ещё окутано тайной. Библия предлагает соблазнительные, но крайне тонкие путеводные нити. В ней называется два места — Офир и Фарсис. Из Офира поступало золото, а Фарсис был связан с отправлявшимся за ним кораблём. Так, в Третьей Книге Царств говорится: «…и отправились они в Офир, и взяли оттуда золота четыреста двадцать талантов, и привезли царю Соломону». Корабль, привозивший золото из Офира, снова упоминается во время визита царицы Савской, как также доставивший «из Офира великое множество красного дерева и драгоценных камней».

Таким образом. Библия не даёт подсказки, где был Офир, в ней лишь утверждается, что он существовал. Тексты, связанные с Фарсисом на первый взгляд представляются чуть более полезными, так как в одних из них говорится о кораблях, шедших в Фарсис, а в других — о кораблях из Фарсиса. Из Третьей Книги Царств следует, что Соломон отправлял экспедиции в сотрудничестве с финикийцами, которыми правил Хирам I, царь Тирский. Корабли выходили из порта Ецион-Гавер на Красном море.

В Библии говорится, что у Соломона был на море «…Фарсисский корабль с кораблём Хирамовым; в три года раз приходил Фарсисский корабль, привозивший золото и серебро, и слоновую кость и обезьян и павлинов».

Но где был Фарсис? Езекииль писал, что финикийцы вели там торговлю серебром, железом, древесиной и свинцом. Примерно через сто лет после Соломона, когда израильское богатство значительно уменьшилось, Иосафат, царь Иудейский, попытался из Ецион-Гавера доплыть до Офира, но шторм разбил корабли прямо в порту отправления. Другое библейское упоминание о Фарсисе содержится в Книге Пророка Ионы, который пытался бежать туда, когда с ним произошло его знаменитое приключение. Однако по ошибке он заплатил за свой проезд в порту Иоппия, находившемся на Средиземном море.

Таким образом, возникает три версии.

1. Существовало несколько мест под названием «Фарсис» (оно также может быть переведено, как «плавильня»), которые были связаны с добычей минералов, и, возможно, с типом грузовых судов, которые использовались для их доставки.

2. Еврейский историк Иосиф Флавий, живший в I в. н. э., отождествляет это слово с названием известного порта римских времён Тарсис. Его версия Соломоновых плаваний выглядит следующим образом: «…поскольку у царя было много кораблей в Тарсисском море, он приказал привозить всякого рода товары из самых отдалённых стран». Это может не противоречить первой теории, если предположить, что у Соломона был Фарсисский (Тарсисский) корабль, для плаваний в Фарсис (на различные плавильни).

3. Фарсис — это Тартесс, древнее царство, находившееся возле Кадиса на территории современной Испании, описанное древними греками как кладезь серебра. Известно, что финикийцы торговали с Испанией, а затем колонизовали её, поэтому Тартесс вполне мог быть одним из источников полезных ископаемых, доставлявшихся к Соломону.

Тем не менее ни одна из этих трёх версий не является достаточно убедительной. Тарсис безусловно мог быть одним из пунктов отправки руд, добывавшихся на побережье Чёрного моря, как и Тартесс мог поставлять своё серебро. Но как быть с обезьянами, слоновой костью, павлинами и неграми? Ведь ни Испания, ни Тарсис не могли быть источниками всего этого добра. И почему кораблям Соломона понадобилось целых три года, чтобы совершить плавание до одного из этих мест и обратно?

Значение слова Фарсис не ясно, и если это название места, то, вероятно, оно находилось подальше и, возможно, речь шла о нескольких местах, а не об одном. В Махд-ад-Дхабаде в Саудовской Аравии археологи обнаружили гигантский золотой прииск, действовавший во времена Соломона. Возможно, это был Офир, куда плавал «фарсисский корабль с кораблём Хирамовым».

Что же касается экзотических товаров, то Тартесс мог быть отправным пунктом для более рискованных морских путешествий вокруг Африки и, предположительно, Америки. Рассказ древнегреческого историка Геродота о том, как примерно в 600 г. до н. э. финикийцы, выйдя из Красного моря в южном направлении, смогли совершить плавание вокруг Африки и вернуться назад по Средиземному морю к берегам Египта, не вызывал ни малейшего недоверия у древних историков. Их путь лежал через Гибралтарский пролив, в непосредственной близости от Тартесса. Подобные путешествия могли предприниматься и во времена Соломона, в ходе которых корабли брали на борт обезьян, слоновую кость, павлинов и негров, вместе с серебром из самого Тартесса, давшего название всем таким путешествиям в целом и типу кораблей, участвовавших в них.

Однако на этот счёт есть и другая гипотеза, которая может рассматриваться либо вместо предыдущей, либо в дополнение к ней. Немало данных свидетельствует о посещении в тот же самый период Нового Света жителями других континентов. Маршрут их мог пролегать в обратном направлении, из Средиземноморья в Атлантику через Геркулесовы столбы.Множество гипотез выдвигалось относительно местоположения мифических копей Соломона. Новый взгляд на навигаторские способности древних мореплавателей позволяет с большой вероятностью предположить, что они находились в Центральной или Южной Америке. (Интернет. Н. Непомнящий «100 великих загадок истории»).

Основываясь на сведениях, почерпнутых из Ветхого Завета, кладоискатели пытаются найти законсервированный рудник крупнейшей самородной золотой жилы. О месте известно, что копи должны находиться на Аравийском полуострове. В 932 г. до н.э., после смерти царя Соломона, наследника Давида, его царство распалось на две части: северная (Израиль) была захвачена ассирийцами в 721 г. до н.э., южная (Иудея), со столицей в Иерусалиме, - Вавилоном в 587 г. до н.э. (7).

Страна Офир.

Офир - страна, упоминаемая в Библии, которая славилась золотом и другими драгоценностями и привлекала к себе мореплавателей со всех концов мира. Если верить Библии то в Офир ходил один из кораблей Соломона и привез ему 210 тонн золота, красное дерево и много драгоценных камней. Эта страна много раз возбуждала любопытство исследователей, но все попытки определить ее географическое положение остаются тщетными. Обыкновенно ее искали в районе Йемена (Аравийский полуостров) или в Софале (африканское побережье Индийского океана). Долгое время вопрос о ней оставался открытым.

19 ноября 1567 года из порта Кальяо (Перу) на поиски «Terra australis incognita» («Неведомой австралийской земли») вышли два корабля. Первый из них возглавлял Альваро Менданьо де Нейра, второй – Эрнан Гальего. Корабли взяли курс на акваторию Тихого океана. Спустя два месяца, 15 января 1568 года, они достигли территории двух неизвестных доселе островов из группы Эллис.

От островов корабли двинулись на запад. 1 февраля 1568 года они достигли территории небольшого острова Ронкадор, а спустя шесть дней – и острова Санта-Исабель. Пораженный открывающимися все новыми и новыми островами – Малаита, Гуадалканал, Сан-Кристобаль - Альваро Менданьо назвал их Соломоновыми островами. Название им было выбрано не случайно и связано главным образом с португальскими представлениями о таинственной стране Офир. Ее описание, данное в Библии, лучше всего подходило под внешнее очертание открытых островов. Долгое время европейцы считали, что Соломоновы острова и есть библейская страна Офир.

В 19 веке миф о несметном богатстве Соломоновых островов был развеян многими путешественниками. Вместе с ним была и развеяна легенда о стране Офир. В настоящее время название Офир сохранилось только в названии одного из каньонов на планете Марс. (Диск «Тайны и загадки»).

Соломон (евр. Шеломо, араб. Сулейман) — третий и величайший царь израильского народа. Второй сын Давида от Вирсавии, С. еще при жизни отца был назначен ему преемником и вступил на престол 16-летним юношей. Воспитанник пророка Нафана, С. был от природы одарен светлым умом и проницательностью. Прежде всего он позаботился водворить внутренний мир вокруг престола и окружить себя доверенными лицами, с помощью которых он мог свободно вести и внутреннюю, и внешнюю политику. Царствование его сделалось синонимом мира и народного благоденствия. Египетский Фараон выдал за него свою дочь, за которой С. получил в приданое важный город Газер, командовавший равниной Филистимской — этой большой дорогой между Египтом и Месопотамией. Быстро развилась торговля, много содействовавшая обогащению как двора, так и всего народа. В Иерусалиме скоплялось так много драгоценных металлов, что золото и серебро, по библейскому выражению, сделались как бы равноценными простому камню. Устроив внутренние дела государства, С. приступил к сооружению храма, который впоследствии сделался знаменитейшим из храмов не только по его внутреннему значению, но и по внешнему великолепию и красоте. При этом С. пользовался добрыми услугами своего соседа — царя тирского, Хирама, который снабжал его как лесом и другими строительными материалами, так и первоклассными художниками и архитекторами. Храм (начатый в 480 г. после исхода из Египта, следовательно, около 1010 г. до Р. Х.) закончен был в 7 1/2 лет, после чего было совершено торжественное его освящение. Соседние государи предпринимали путешествия издалека, чтобы повидать еврейского царя, слава о мудрости и делах которого успела распространиться по всему востоку. Таково было посещение царицы Савской (см.). Роскошь С. требовала огромных средств, которые и доставлялись быстро развивавшейся мировой торговлей. Особенно важен был в этом отношении союз с Тиром, главным городом Финикии, тогдашней владычицы Средиземного и других морей. К нему стягивалась торговля из всех стран Азии, но так как все главные азиатские торговые рынки находились в подчинении у С., то и вся торговля по необходимости проходила через его владения, и самый Тир был лишь как бы богатейшим портом Палестины, находясь в полной зависимости от нее и в продовольственном отношении, так как она была главной и почти единственной житницей финикийских городов. Чтобы стать еще независимее от финикиян, С. завел свой собственный флот, корабли которого делали далекие плавания и привозили как золото, так и редкие произведения. Корабли С. доходили до Геркулесовых столбов.

Торговля давала казне С. большой ежегодный доход в 666 талантов золота (1 тал. = 125000 руб. зол.). В эту лучшую пору своего царствования С. вполне воплотил в своем лице идеал того "царя мира", о котором мечтал миролюбивый народ, и память о котором впоследствии сохранялась в предании. Но окружавшая его восточная роскошь не замедлила оказать на С. свое развращающее влияние. Подобно другим восточным деспотам, он предавался неумеренному сладострастию, завел огромный гарем ("и было у него 700 жен и 300 наложниц"); под влиянием иноземных жен-язычниц он ослабел в своей ревности к вере отцов и в самом Иерусалиме, к ужасу народа, построил капища для культов Молоха и Астарты.

Усилившиеся до крайности налоги стали обременять народ, который роптал и жаловался; блистательное царствование С. закончилось грозными признаками внутреннего разложения. История не говорит, как повлияли на него все эти испытания и тревоги, но оставленные им книги и особенно "Екклесиаст" (см.) дополняют картину его жизни. Тут мы видим человека, который испытал все удовольствия жизни и до дна испил чашу земных радостей, и все-таки остался неудовлетворенным, и в конце концов с грустью восклицает: "Суета сует, все суета и томление духа"! С. умер в Иерусалиме на 40 г. своего царствования (1020—980 г. до Р. Х.). История его жизни излагается в 3 книге Царств и 2 кн. Паралипоменон. (Энциклопедия Брокгауза и Ефрона).

Данные из «Большой Советской энциклопедии»:

Соломон, царь Израильско-Иудейского царства в 965—928 до н.э., в период наивысшего его расцвета. Сын царя Давида и его соправитель в 967—965 до н. э. Прежнее племенное деление страны заменил территориальным (12 административно-территориальных округов), создал разветвленный административный аппарат. Ввёл твёрдую систему налогов, трудовой и воинской повинности, укрепил армию, осуществлял широкое градостроительство, начал широкую разработку медных рудников.

Заключением дипломатических союзов и личных уний (женитьба на дочери египетского фараона) укрепил международное положение государства; способствовал развитию внешней торговли. С. приписывается авторство библейских книг (Песнь Песней, Экклесиаст, Притчи и др.). Обширные строительные работы, изнурительные трудовые повинности и налоги привели к росту недовольства, особенно среди северных племён Израильско-Иудейского царства.

Ещё при жизни С. начались восстания покорённых народов (эдомитян, арамеян); сразу же после его смерти вспыхнуло восстание, в результате которого единое государство распалось на два царства (Израильское и Иудейское). (БСЭ).

Палестина (греч. Palaistнne), историческая область в Западной (Передней) Азии. С 13 в. до н. э. началось завоевание территории П. древнееврейскими племенами. В 12 в. побережье П. было завоёвано филистимлянами (название «П.» происходит от древнееврейскими пелиштим — филистимляне). В 11 в. до н. э. на остальной территории П. было основано древнееврейскими племенами Израильско-иудейское царство во главе с Саулом (затем Давидом и Соломоном). Около 928 оно распалось на два — Израильское царство (около 928—722 до н. э.) — в Северной П. и Иудейское царство (около 928—586 до н. э.) — в Южной П. (БСЭ).

Израильское царство (около 928—722 до н. э.), древнее государство в Северной Палестине. Образовалось после распада единого Израильско-Иудейского царства.
Основателем И. ц. был Иеровоам I, правивший в 928—907. И. ц. объединяло, по преданию, 10 из 12 израильско-иудейских племён, занимало большую и более плодородную территорию, чем южное Иудейское царство. Столицей И. ц. первоначально был г. Сихем (Шехем, современный Наблус). (БСЭ).

Иудейское царство (около 928—586 до н. э.), древнее государство в Южной Палестине. Образовалось после распада возникшего в конце 11 в. до н. э. Израильско-Иудейского царства и управлялось династией потомков Давида. Столицей И. ц. был Иерусалим. (БСЭ).
За ВДВ...
Аватара пользователя
admin
Администратор
 
Зарегистрирован: 19 сен 2013, 19:36

Байки кладоискателя.

Сообщение admin » 17 окт 2015, 14:32

О кладах 2-9-2
О кладах 2-9-2
Валерий Шпинев
Данное произведение распространяется в электронной форме с ведома и согласия автора на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия автора НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.

О КЛАДАХ 2-9-2. НЕ НАЙДЕННЫЕ СОКРОВИЩА. КОПИ ЦАРЯ СОЛОМОНА.
ПРОДОЛЖЕНИЕ.

А вот как о сокровищах Соломона пишет Г. Хаггард:

«Но, может быть, мне лучше рассказать вам легенду о копях Соломона, которую я слышал?
Я слышал, что недавно золотопромышленники снова нашли этот прииск, но я-то знал о нем много лет назад. Это та местность, которая теперь называется Лиденбургским районом Трансвааля.
Там в сплошной скале проложена широкая проезжая дорога, ведущая к входу в прииск или галерею. Внутри, в этой галерее, лежат груды золотоносного кварца, приготовленного для дробления. Это указывает на то, что рабочим, кем бы они ни были, пришлось поспешно покинуть прииск. На расстоянии шагов двадцати вглубь там есть поперечная галерея, с большим искусством облицованная камнем.

Он начал мне рассказывать о том, как далеко, во внутренних областях страны, он случайно набрел на развалины города. По его мнению, это был Офир, упоминаемый в Библии.

Этот рассказ о древней цивилизации и о сокровищах, которые выкачивали оттуда старые иудейские и финикийские авантюристы, когда страна давно уже вновь впала в состояние самого дикого варварства, подействовал на мое воображение.
Сулеймановы горы, которые находятся к северо-западу от земли Машукулумбве… Именно там находились копи, принадлежавшие царю Соломону, я говорю о его алмазных копях.

Ведь что такое Сулейман, как не испорченное слово Соломон.
Народ, живший за этими горами, представлял собою ветвь племени зулусов и говорил на зулусском наречии, но эти люди были красивее и выше ростом, чем зулусы. Среди них жили великие волшебники, которые научились своему искусству у белых людей тогда, когда «весь мир был еще темен», и им была известна тайна чудесной копи, где находились «сверкающие камни».
Двадцать лет спустя я услышал нечто более определенное о горах Сулеймана и о стране, которая лежит по ту сторону гор.
Я находился в поселке, называемом крааль Ситанди, за пределами Земли Маника.

Я видел, как португалец направился на запад, к великой пустыне, и подумал – что он рассчитывает там найти.

Он начал бредить о горах Сулеймана, об алмазах и пустыне.
Отдаленная вершина одной из самых высоких гор Сулеймана, которая находилась от нас на расстоянии более сотни миль.

«Я дам вам один документ. Быть может, вы доберетесь туда, если выдержите путешествие по пустыне, которое погубило и меня и моего бедного слугу.
Он передал его мне. Я вынул клочок рваного пожелтевшего полотна, на котором что-то было написано буквами цвета ржавчины. Внутри находилась бумага.

«На бумаге написано то же самое, что и на обрывке материи. Я потратил многие годы, чтобы все это разобрать. Слушайте! Мой предок, политический эмигрант из Лиссабона, был одним из первых португальцев, высадившихся на этих берегах. Он написал этот документ, умирая среди тех гор, на которые ни до этого, ни после не ступала нога белого человека. Его звали Хозе да Сильвестра, и жил он триста лет назад. Раб, который ожидал его по эту сторону гор, нашел его труп и принес записку домой, в Делагоа. С тех пор она хранилась в семье, но никто не пытался ее прочесть, пока наконец мне не удалось это сделать самому. Это стоило мне жизни, но другому может помочь достигнуть успеха и стать самым богатым человеком в мире – да, самым богатым в мире! Только не отдавайте эту бумагу никому, отправляйтесь туда сами!».

Подлинный кусок материи у меня дома, в Дурбане, вместе с переводом бедного дона Хозе, но у меня в записной книжке есть английский перевод и копия карты, если это вообще можно назвать картой. Вот она.

А теперь слушайте: «Я, Хозе да Сильвестра, умирая от голода в маленькой пещере, где нет снега, на северном склоне вершины ближайшей к югу горы, одной из двух, которые я назвал Грудью Царицы Савской, пишу это собственной кровью в год 1590-й, обломком кости на клочке моей одежды. Если мой раб найдет эту записку, когда он придет сюда, и принесет ее в Делагоа, пусть мой друг (имя неразборчиво) даст знать королю о том, что здесь написано, чтобы он мог послать сюда армию. Если она преодолеет пустыню и горы и сможет победить отважных кукуанов и их дьявольское колдовство, для чего следует взять с собой много священнослужителей, то он станет богатейшим королем со времен Соломона. Я видел собственными глазами несметное число алмазов в сокровищнице Соломона, за Белой Смертью, но из-за вероломства Гагулы, охотницы за колдунами, я ничего не смог унести и едва спас свою жизнь. Пусть тот, кто пойдет туда, следует по пути, указанному на карте, и восходит по снегам, лежащим на левой Груди Царицы Савской, пока не дойдет до самой ее вершины. На северном ее склоне начинается Великая Дорога, проложенная Соломоном, откуда три дня пути до королевских владений. Пусть он убьет Гагулу. Молитесь о моей душе. Прощайте. Хозе да Сильвестра».

Когда я окончил чтение документа и показал копию карты, начерченной слабеющей рукой старого португальца – его собственной кровью вместо чернил, - наступило глубокое молчание. Мои слушатели были поражены.

Мы отправляемся за алмазами. Ты слышал когда-нибудь о Сулеймановых горах? Там есть алмазы.
Пусть тот, кто пойдет туда… восходит по снегам, лежащим на левой груди Царицы Савской, пока не дойдет до самой ее вершины. На северном ее склоне начинается Великая дорога, проложенная Соломоном. Нужно точно придерживаться этого совета.
Я сильно сомневаюсь в том, что нам удастся туда добраться, так как надежды на это нет почти никакой.

-Я слышал, что вы пойдете до самой реки Луганги, которая находится на расстоянии одной луны пути от земли Маника.
Цель нашего путешествия мы решили хранить в глубокой тайне.
Крааль Ситанди находится на самой границе этой плодородной местности. Налево от него начинается огромная пустыня. Трудно сказать, чему приписать такое неожиданное резкое изменение характера почвы, но этот контраст был настолько разителен, что невольно бросался в глаза.

Далеко-далеко на горизонте я мог различить неясные голубоватые очертания снежных вершин гор Сулеймана. Вот стены, которые окружают копи царя Соломона.

Пустыня широка, и в ней нет воды, а горы высоки и покрыты снегом. Ни один человек не может сказать, что находится за горами, за которыми прячется солнце.
Я иду туда, потому что думаю, что человек одной со мной крови уже давно туда ушел, и теперь я иду его искать.
Два года назад какой-то белый человек ушел в пустыню по направлению к тем горам. С ним был слуга-охотник. Они оттуда не возвратились. Что ты знаешь об этих горах? Говорят, что за ними находится прекрасная таинственная страна, страна чудес и волшебства, страна храбрых воинов, высоких деревьев, бурных потоков, белоснежных вершин, страна великой белой дороги. Кому суждено, тот увидит ее.

Если нам суждено когда-нибудь перейти эти горы, которые находятся позади солнца, я скажу все, что знаю. Но Смерть бродит на их вершинах. Будьте мудрыми и вернитесь назад.
В сущности, идти нужно было почти наугад. Ведь, кроме отдаленных гор и карты Хозе да Сильвестра, начертанной триста лет назад на клочке материи полусумасшедшим, умирающим стариком, нам нечем было руководствоваться. На этот обрывок холста было очень трудно положиться, но тем не менее на него возлагались все наши надежды на успех. Меня беспокоило, удастся ли нам найти тот маленький водоем с «плохой водой», который, судя по карте старого португальца, находился посреди пустыни, то есть в шестидесяти милях от крааля Ситанди и на таком же расстоянии от гор Царицы Савской. В случае неудачи мы неминуемо должны были погибнуть мучительной смертью. У нас не было почти никаких шансов найти этот водоем в огромном море песка и зарослях кустарника. Если даже предположить, что да Сильвестра правильно указал его местонахождение, разве не мог он за эти три века высохнуть под палящим солнцем пустыни? Разве не могли затоптать его дикие звери? И, наконец, не занесло ли его песками?

На расстоянии не более сорока или пятидесяти миль от нас, сверкая, как серебро, в утренних лучах солнца, высилась Грудь Царицы Савской; по обе ее стороны на сотни миль тянулись великие горя Сулеймана. Прямо перед нами высились две огромные горы, по крайней мере в пятнадцать тысяч футов высотой, подобных которым, я думаю, нет больше в Африке, да, вероятно, и во всем мире. Соединенные обрывистым скалистым отрогом, они стояли не более чем в дюжине миль одна от другой, торжественно вздымая прямо в небо свою величественную белизну. Эти горы стояли подобно колоннам, подпирающим гигантские ворота, и их очертания были совершенно схожи с грудью женщины. От подножия они мягко закруглялись кверху и с этого расстояния казались совсем гладкими. На вершине каждой из них возвышался огромный круглый, покрытый снегом бугор, по своей форме точно воспроизводящий сосок женской груди. Обрывистый отрог, соединяющий обе горы, казалось, был в несколько тысяч футов высотой. По обе стороны от них, насколько мог охватить глаз, простирались такие же отроги, линия которых только изредка прерывалась горами с плоскими вершинами, несколько напоминающими знаменитую вершину у Кейптауна. Это, между прочим, является весьма обычным геологическим образованием в Африке.

В величественных очертаниях этих колоссальных вулканов – так как горы несомненно были потухшими вулканами – было нечто столь торжественное и подавляющее, что у нас захватило дыхание. Некоторое время утренний свет играл, переливаясь, на снегу и на конусообразных коричневых массах гор ниже линии снега. Затем, словно для того, чтобы скрыть величественное зрелище от наших взоров, странные клубы тумана и облаков, постепенно сгущаясь, заволокли горы, пока наконец мы едва могли различить их чистый гигантский контур, вырисовывающийся, подобно видению, сквозь облачную пелену. Как мы позднее установили, горы обычно были скрыты этим странным прозрачным туманом, что, вероятно, и являлось причиной того, что никому из нас не удалось ранее ясно различить их очертания.

Когда взошло солнце и на некоторое время разогнало таинственную завесу туманов, окутывающую горы, мы увидели, что гора Сулеймана и две величественные вершины гор Царицы Савской находятся от нас не более чем в двадцати милях.

Казалось, что они нависли прямо над нами и выглядят еще величественнее, чем прежде. С наступлением темноты мы пошли дальше и к рассвету следующего дня оказались у подножия левой груди Царицы Савской, куда мы твердо держали курс в течение всего нашего пути. К этому времени у нас окончился запас воды, и мы снова сильно страдали от жажды, причем, конечно, теперь не было никакой надежды утолить ее прежде, чем мы доберемся до линии снега, лежавшей высоко над нами. Отдохнув часок-другой, мы вновь двинулись вперед, гонимые мучительной жаждой. Под палящими лучами солнца мы с великим трудом ползли вверх по склону горы, покрытому застывшей лавой. Оказалось, что все гигантское основание горы состояло из пластов лавы, выброшенной вулканом много веков назад.

К одиннадцати часам наши силы совершенно истощились, и мы едва держались на ногах. Застывшая лава, по которой нам приходилось пробираться, была, правда, довольно гладкой по сравнению с теми ее видами, о которых мне приходилось слышать, - например, о той, что встречается на острове Вознесения, - однако и она была настолько неровной, что у нас разболелись ноги. Когда ко всем нашим несчастьям добавилось еще и это, мы почувствовали, что больше не выдержим. На несколько сот ярдов выше того места, где мы находились, выступало несколько больших глыб лавы, в тени которых можно было отдохнуть.

Кое-как добравшись до них, мы увидели с большим удивлением (странно, что у нас вообще еще сохранилась способность удивляться!), что лава на маленьком плато, расположенном неподалеку от нас, покрыта густой зеленой порослью. Очевидно, там из продуктов распада лавы образовался слой почвы, на который с течением времени попали семена, занесенные птицами. Однако эта зеленая поросль заинтересовала нас ненадолго, так как нельзя прожить, питаясь травой.
Мы находимся теперь на уровне обрывистого хребта или стены из лавы, соединяющей две горы. Вид отсюда великолепен. Позади нас до самого горизонта лежит огромная сверкающая пустыня, а перед нами расстилается много миль гладкого, твердого снега, образующего почти ровную поверхность, плавно закругляющуюся кверху. В центре ее находится горная вершина, вероятно несколько миль в окружности, вздымающаяся в небо тысячи на четыре футов. Не видно ни одного живого существа. В этот день мы прошли не более семи миль. Перед самым заходом солнца мы оказались прямо у вершины левой груди Царицы Савской, у огромного гладкого бугра, покрытого смерзшимся снегом, который возвышался над нами на тысячи футов. Как ни плохо мы себя чувствовали, мы не могли не залюбоваться чудесным зрелищем, раскинувшимся перед нашими глазами. Волны света, струящиеся от заходящего солнца, увеличивали красоту пейзажа, местами окрашивая снег в кроваво-красный цвет и увенчивая снежные массы, вздымающиеся над нами, сверкающей диадемой.

Мы должны быть сейчас близко от пещеры, о которой упоминал старый джентльмен, если только она вообще существует. Если мы не найдем ее до наступления темноты, мы можем считать себя покойниками.

На склоне вершины горы, на расстоянии примерно двухсот ярдов от нас мы заметили нечто похожее на дыру в гладкой снежной поверхности. Это была пещера.
Напрягая последние силы, мы устремились к этому месту и убедились, что дыра эта действительно представляет собой вход в пещеру, и несомненно именно в ту, о которой писал да Сильвестра. Мы успели подойти туда как раз вовремя, потому что, едва мы добрались до места, солнце село с поразительной быстротой и все окружающее погрузилось во тьму. В этих широтах почти не бывает сумерек. Мы вползли вы пещеру, которая казалась не очень большой, и, прижавшись друг к другу, чтобы согреться, проглотили остатки нашего бренди – на каждого пришлось едва по глотку. Затем мы попытались забыть свои злоключения во сне, но жестокий холод не давал нам заснуть.
Охваченные одним общим желанием уйти из этого страшного места, мы бросились из пещеры со всей скоростью, на которую были способны наши полузамерзшие ноги.
Выбежав из пещеры на залитое солнцем снежное плато, мы почти тотчас же остановились. Думаю, что у каждого из нас было чувство неловкости друг перед другом за то малодушие, которое мы проявили при виде мертвеца.

Кто же это, как не старый дон Хозе да Сильвестра? Но ведь он умер триста лет назад!

В полном безмолвии мы глядели на обломок кости и на труп старого португальца. Теперь не оставалось никакого сомнения, что перед нами был да Сильвестра. Должен признаться, мне стало жутко.
Перед нами сидел мертвец, указания которого, начертанные почти десять поколений назад, привели нас в эту пещеру. В своей руке я держал тот самый грубый обломок кости, которым он писал свои предсмертные строки, и видел на его шее распятие, которое он, прощаясь с жизнью, прижимал к своим холодеющим устам.
Глядя на труп, я ясно представлял себе последний акт этой драмы: путника, гибнущего в одиночестве от голода и холода и тем не менее стремящегося передать людям великую тайну. Мне даже показалось, что в его резких чертах лица я вижу некоторое сходство с его потомком, моим бедным другом Сильвестром, умершим на моих руках двадцать лет назад. Возможно, это был плод моего воображения. Но так или иначе, он сидел перед нами, как страшное предупреждение для тех, кто, презрев судьбу, пытается приоткрыть завесу неизвестного. Пройдут века, и он все будет сидеть тут же с великой печатью смерти на челе и наводить ужас на случайного путника, который может, как и мы, забрести в эту пещеру и нарушить его покой. Несмотря на то, что мы умирали от голода и холода, это зрелище потрясло нас до глубины души.

Пройдя около полумили, мы подошли к краю плато и обнаружили, что самая вершина, то есть бугор, венчающая гору, находится не посреди него, как это казалось нам со стороны пустыни. Из-за густого утреннего тумана мы не могли видеть того, что было ниже нас. Но вскоре его верхние слои начали рассеиваться, и мы заметили у самого края снежного откоса лужайку, покрытую зеленой травой. Она находилась ниже нас не более чем на пятьсот ярдов, и по ней протекал ручей. Но это было не все: на берегу, греясь на солнце, лежали крупные антилопы. Находясь так далеко от них, мы, конечно, не могли установить, к какой породе они принадлежали.
Не знаю, как описать ту величественную панораму, которая раскинулась перед нашими глазами. За нами и над нами возвышались горы, белоснежные вершины гор Царицы Савской, а внизу, примерно в пяти тысячах футов ниже того места, где мы стояли, на много миль раскинулся очаровательнейший сельский пейзаж. Прямо перед нами, меж холмов, равнин и темных величественных лесов, текла широкая река: налево от нее простирались необозримые пространства пастбищ. В их волнистой траве мы издали видели многочисленные стада животных, диких или домашних – на таком расстоянии мы рассмотреть не могли. Вдали, на горизонте, вырисовывались горы. Направо страна была менее гориста. Одинокие холмы перемежались с полосами возделанных полей, и среди них были видны группы куполообразных хижин. Вся панорама лежала перед нами, как карта, на которой сверкали реки, подобные серебряным змеям. Вершины гор, похожие на вершины Альп, застыли в торжественном величии, прихотливо украшенные снежными венцами, а над всем этим сияло радостное солнце и чувствовалось счастливое дыхание жизни.

На всем протяжении южного склона хребта, на котором мы сейчас стояли, не было никакой воды, в то время как по северному склону текли водные потоки, большая часть которых впадала в ту могучую реку, которая, причудливо извиваясь, несла свои воды далеко в глубь страны.

Нанесена ли на карту да Сильвестра Великая Дорога царя Соломона? Тогда посмотрите немного вправо – вот она! В некотором отдалении от нас вилась широкая проезжая дорога, которую мы сначала не заметили, так как, дойдя до равнины, она заворачивала и терялась среди холмистой местности. В этой затерянной стране мы увидели шоссе, напоминавшее древнеримские дороги: мы приняли это как нечто совершенно естественное. Дорога должна проходить совсем близко – где-нибудь направо от нас. Пойдем и поищем ее.
В течение некоторого времени мы пробирались по валунам и снежным прогалинам, пока наконец, пройдя около мили, не очутились на вершине небольшого холма и не увидели дорогу прямо у своих ног. Это было великолепное шоссе, высеченное в сплошной скале, шириной по крайней мере в пятьдесят футов, за которым, по видимому, постоянно присматривали, так как оно было в превосходном состоянии. Сначала мы подумали, что оно тут же и начинается, но, спустившись на дорогу и взглянув назад по направлению к горам Царицы Савской, увидели, что оно поднимается в горы, но на расстоянии около ста шагов от нас неожиданно исчезает. Дальше вся поверхность горного склона была покрыта теми же валунами и снежными прогалинами.

Когда-то эта дорога пролегала через горный хребет и шла дальше через пустыню. Но с течением времени после извержения вулканов в горах она была залита лавой, а в пустыне ее засыпали пески.
Путь под гору по великолепной дороге был необычайно легок, в то время как при подъеме мы едва передвигались, утопая в снегу, совершенно обессиленные, замерзшие и полумертвые от голода. Мы шли в страну, где нас ждала полная неизвестность и, возможно, опасности.

По мере того как мы спускались вниз, воздух с каждой пройденной милей становился мягче и ароматнее, а страна, раскинувшаяся перед нами, все сильнее поражала нас своей красотой. Что касается самой дороги, то должен сказать, что никогда в жизни я не видел подобного сооружения. Строителей древнего мира, которые ее проектировали, не останавливали никакие препятствия и трудности, встречавшиеся им на пути. В одном месте мы подошли к ущелью шириной в триста футов и глубиной не менее ста и увидели, что все они завалено огромными глыбами шлифованного камня, в которых снизу были сделаны арки для протока воды; над рекой же величественно и горделиво пролегала дорога. В другом месте она вилась зигзагами у края пропасти в пятьсот футом глубиной, а в третьем шла через туннель в тридцать футов длиной, который был вырыт в горном кряже, преграждающем ей путь. Стены туннеля были сплошь покрыты барельефами, изображавшими главным образом одетых в кольчуги воинов, управляющих колесницами. Один барельеф был особенно хорош: на переднем плане была изображена битва, а вдали шли побежденные, которых уводили в плен. Безусловно, египтяне успели побывать здесь раньше, чем народы царя Соломона. Уж очень эта работа похожа на древнеегипетскую.

К полудню мы значительно продвинулись вниз и очутились в той части горного склона, где начинался лес. Сначала нам изредка попадался мелкий кустарник, но чем дальше мы шли, тем он становился чаще и гуще.
В течение всего этого дня мы шли по великолепной дороге, которая, никуда не отклоняясь, пролегала в северо-западном направлении.
Кто проложил эту дорогу? Ее проложили в старые времена и никому не известно, как и когда это было сделано. Теперь никто не умеет сооружать такие дороги, мы храним ее и не допускаем, чтобы она зарастала травой.

Кто высек человеческие фигуры (скульптурные изображения, напоминающие египетские) на стенах пещер, через которые лежал наш путь?

Те же руки, что построили дорогу, высекли на камне эти удивительные изображения. Мы не знаем, кто это сделал.
В течение всего этого времени мы шли быстрым шагом, спускаясь к холмистой равнине, расстилавшейся внизу. Громады гор, которые мы пересекли, теперь неясно вырисовывались высоко под нами; клубы тумана целомудренно окутывали Грудь Царицы Савской прозрачной дымкой. По мере того, как мы продвигались вперед, местность становилась еще красивее. Растительность была поразительно пышной, хотя и отнюдь не тропической, лучи яркого солнца – теплыми, но не обжигающими. Легкий ветерок обвевал благоухающие склоны гор. Эта страна была поистине настоящим земным раем, и никому из нас не приходилось раньше видеть равных ей по красоте, естественным богатствам и климату.

Наконец, несколько уклонившись в сторону от Великой Дороги царя Соломона, мы подошли к широкому рву, окружавшему крааль, который занимал площадь не менее мили в окружности и был огорожен прочным частоколом из толстых бревен. У ворот через ров был перекинут примитивный подъемный мост, чтобы мы могли войти. Крааль был прекрасно распланирован. Через его центр проходила широкая дорога, которую пересекали под прямым углом другие, более узкие дороги, разделяя таким образом группы хижин на кварталы, причем в каждом из них был расквартирован один отряд.
Хижины с куполообразными крышами имели, подобно зулусским, каркас из прутьев, очень красиво переплетенных травой, однако, в отличие от зулусских хижин, в них были двери, через которые можно было войти, не сгибаясь. Кроме того, они были гораздо обширнее, и их окружала веранда шириной около шести футов, с красивым полом из крепко утрамбованного толченого известняка.
По обеим сторонам дороги, которая пересекала крааль, стояли сотни женщин, привлеченных сюда желанием посмотреть на нас.
Наше путешествие в Луу: мы шли туда целых два дня по ровной, широкой дороге царя Соломона, которая вела в самую глубь Страны Кукуанов.

На второй день пути, к вечеру, мы сделали привал на вершине небольшого холма, по которому пролегала наша дорога. С этого холма мы увидели красивую, плодородную равнину, на которой был расположен город Луу. В двух милях к северу от Луу возвышался холм, имеющий вид подковы. Вдали, на расстоянии шестидесяти или семидесяти миль, на совершенно ровной местности возвышались три горы, расположенные в форме треугольника. На вершинах этих диких, крутых и неприступных скал лежал снег, и по очертаниям своим они сильно отличались от гор Царицы Савской, склоны которых были округлые и пологие. Там, у подножия этих гор, которые местный народ называет «Три колдуна», кончается Великая Дорога. В этих горах много пещер, и между ними есть глубокий колодец. Туда-то мудрые люди старого времени и отправлялись, чтобы найти то, за чем они приходили в эту страну. И там же, в Чертоге Смерти, местный народ хоронит своих королей. Здесь находятся копи царя Соломона. Молчаливые стерегут те горы, три скалистые вершины, где кончается Великая Дорога царя Соломона.
Мы уже вышли за пределы города Луу и приближались к большому холму с плоской вершиной, имевшему примерно две мили в окружности. Этот холм был не очень высок, однако склоны его, покрытые валунами, были довольно обрывисты. Вершина его образовывала плато, покрытое травой.

Тайна Трех Колдунов, которые находятся там, где проходит Великая Дорога, где погребены короли и сидят Молчаливые. И где находятся алмазы.

Мы хотим знать тайну копей, к которым вела Великая Дорога. Это там сидят три огромных изваяния, называемые Молчаливыми. Это там, в огромной пещере глубоко в горах, хоронят королей. Там же находится глубочайший колодец, который вырыли давно умершие люди, чтобы добыть себе камни. Такие колодцы есть в Кимберли. Там же, в Чертоге Смерти, находится тайник, который был известен давно. Никто не знает ни тайника, ни того, что в нем находится. Существует предание о том, что много поколений назад один белый человек перешел эти горы. Какая-то женщина повела его в этот тайник и показала ему спрятанные там сокровища. Но прежде чем он успел их взять, она предала его, и в тот же день король выгнал его из страны в горы, и с той поры ни один человек туда не входил. Если мы действительно найдем этот тайник и если там действительно есть алмазы… Если камни там, мы возьмем их столько, сколько сможем унести с собой отсюда… Прежде всего мы должны найти тайник. Нам покажут тайник, где находятся сверкающие камни.

В том месте, где хранятся сверкающие камни, вы найдете мешок из козьей шкуры, наполненный камнями. Его наполнил белый человек, но он не мог его взять с собой.

У подножия Трех Колдунов – так назывались три горы, образовывавшие треугольник, у вершины которого оканчивалась Великая Дорога царя Соломона. Горы, или, точнее, три горные вершины, возникшие, очевидно, в результате одного и того же геологического сдвига, были расположены в форме треугольника, основание которого было обращено к нам. Одна вершина была справа от нас, другая – слева, а третья – прямо перед нами. Три величественные вершины, освещенные лучами солнца. Высоко-высоко над нами вздымались в синее небо их снеговые венцы.
Прямо перед нами, как белая лента, пролегала Великая Дорога царя Соломона, взбегая вверх, к подножию средней вершины, находившейся от нас примерно в пяти милях. Там дорога оканчивалась. Мы приблизились к этим удивительным копям, которые были причиной трагической гибели старого португальца три столетия назад.

Мы упорно продолжали идти вперед. Наконец, мы увидели прямо перед собой большую круглую яму с пологими склонами, не менее трехсот футов глубиной и более полумили в окружности. Огромное воронкообразное углубление – алмазные копи царя Соломона. Если бы мы спустились в эту копь, мы обнаружили бы алмазоносные трубки, заполненные кимберлитовой магмой или алмазосодержащей брекчией. Многочисленные плоские плиты из выветрившейся скальной породы на пологом склоне копи, ниже уровня водостока, прорытого в глубокой древности служили некогда для промывки породы. У края этой огромной ямы, которая, конечно, представляла собой именно ту копь, которая была нанесена на карту старого португальца, Великая Дорога разветвлялась и огибала ее кругом. Во многих местах эта идущая по краю копи дорога была сплошь вымощена большими каменными глыбами, очевидно для того, чтобы укрепить края копи и предотвратить возможный обвал пустых сланцев, окружающих алмазосодержащую брекчию. Мы быстро пошли по дороге, подгоняемые желанием поскорее увидеть, что представляют собой три гигантские фигуры, видневшиеся на противоположной стороне огромной ямы, у которой мы стояли. Подойдя ближе, мы поняли, что это какие-то колоссы... Это и были трое Молчаливых, перед которыми кукуанский народ испытывал такой благоговейный страх. Но только подойдя к ним совсем близко, мы полностью осознали царственное величие Молчаливых.

Там, на колоссальных пьедесталах из темной скалы, на которых на расстоянии двадцати шагов один от другого были высечены непонятные иероглифы, созерцая дорогу, простиравшуюся на 60 миль до Луу, восседали три колоссальные фигуры – две мужские и одна женская.
Каждая из них была около 18 футов высотой от темени до пьедестала.

Одна из них, изображавшая обнаженную женщину, отличалась исключительной, хотя и строгой красотой. Черты ее лица сильно пострадали от времени, так как в течение многих веков они подвергались влиянию погоды. По обе стороны ее головы подымались рога полумесяца. Две мужские фигуры были, в противоположность ей, изображены задрапированными в мантии. Лица их были ужасны, в особенности у сидящего справа. У него было лицо дьявола. Лицо сидевшего слева было безмятежно-спокойно, но спокойствие это вселяло ужас. Оно выражало бесчеловечную жестокость, ту жестокость, которой в древности фантазия человека наделяла могущественные существа, может быть способные совершать и добрые дела, но тем не менее созерцающие страдания человечества если не с наслаждением, то и без всяких терзаний. Три фигуры, одиноко сидящие в вышине и веками созерцающие расстилающуюся внизу долину, действительно вселяли благоговейный ужас. Чьи руки высекли этих колоссов, проложили дорогу и вырыли огромную копь?
Соломон отрекся от своей веры и стал поклоняться иноземным богам. Имена трех из этих богов: Ашторет – богиня Сидонян, Чемош – бог Моабитов и Мильком – бог детей Аммона. Три фигуры, сидящие перед нами в вышине, возможно, изображают именно эти три ложных божества.

Древнееврейская Ашторет называлась Астартой у финикийцев, которые вели крупнейшую торговлю во времена Соломона. Астарту же, которую греки впоследствии называли Афродитой, изображали с рогами, напоминающими полумесяц, а на голове женской фигуры отчетливо видны рога полумесяца. Возможно, что эти колоссы были созданы по воле какого-нибудь финикийского должностного лица, управлявшего копями.

Мы намерены немедленно войти в Чертог Смерти. Прямо перед нами, на расстоянии шагов пятидесяти от спин колоссов, поднималась отвесная стена из камня, не менее 80 футов высотой. Кверху она постепенно сужалась и образовывала подножие величественной вершины, увенчанной снегом, которая возвышалась над нами на три тысячи футов. Мы последовали к отвесной каменной стене и вскоре подошли к узкому порталу, окаймленному массивной аркой, похожей на вход в галерею шахты. Мы вошли в совершенно темный проход, который был достаточно широк, чтобы вместить двух идущих рядом людей. Пройдя шагов пятьдесят, мы заметили, что проход стал немного светлее. Мы оказались в совершенно необычайном месте, какого, вероятно, не приходилось видеть ни одному человеку. Внутренность величайшего собора – отдаленное представление о размерах гигантской пещеры, в которой мы очутились. Но этот храм, созданный великим архитектором – природой, был выше и шире любого построенного людьми. Окон не было, но откуда-то сверху лился слабый свет. Вероятно в своде, вздымавшемся на сотню футов над нами, были проложены шахты, по которым проникал воздух извне. Однако огромные размеры пещеры были наименее значительным из всех чудес, представившихся нашим глазам. По всей длине пещеры рядами стояли гигантские колонны, которые казались сделанными из льда. В действительности же это были огромные сталагмиты. Невозможно передать потрясающую красоту и величие этих белых колонн. Некоторые из них были не менее 20 футов в диаметре у основания, и их грандиозные и вместе с тем изящные контуры уходили вверх, прямо к далекому своду. Другие колонны были еще в процессе формирования и напоминали обломки колонн в древнегреческом храме, а высоко вверху смутно вырисовывались острия огромных сосулек, свисавших со свода. Мы обнаружили, что на одной из колонн высечено грубое подобие мумии, у изголовья которой виднелось изображение сидящего божества. Это было явно одно из египетских божеств, созданное рукой человека, в глубокой древности работавшего в копях.

В некоторых случаях сталагмиты принимали причудливые формы. Одна огромная глыба, по всей вероятности весом не менее ста тонн, имела форму церковной кафедры и была снаружи украшена красивым резным узором, похожим на кружево. Другие напоминали фантастических чудовищ, а на стенах пещеры виднелся красивый веерообразный орнамент, как будто сделанный из слоновой кости, похожий на морозный узор на оконном стекле.

Из огромного главного зала открывались многочисленные выходы в пещеры меньшего размера, совсем как выходы, ведущие в маленькие часовни в больших соборах. Некоторые из них были обширны, но одна или две оказались совсем крошечными, и все они представляли собой изумительный пример того, как природа совершает свою работу, руководствуясь теми же самыми неизменными законами, совершенно независимо от ее масштаба. Одна крошечная пещерка была, например, размером с большой кукольный дом, и тем не менее она могла сойти за архитектурную модель огромного зала: в ней так же падали капли воды, так же свисали крошечные сосульки и точно так же формировались белые колонны из шпата. Хотелось узнать, каким образом в пещеру проникал свет, была ли создана эта система руками человека или самой природой и использовалась ли она каким-нибудь образом в древности – что казалось вполне вероятным.

В дальнем конце огромной молчаливой пещеры мы увидели другую дверь. Она не образовывала наверху арку, как первая, а была квадратная и напоминала вход в египетский храм. Это был вход в Чертог Смерти.

Мы двинулись вперед по темному проходу и шагов через двадцать оказались в мрачной пещере около сорока футов длиной, футов тридцать в ширину и высоту. Очевидно, в глубокой древности она была высечена человеческими руками. Это помещение было освещено гораздо хуже, чем огромная сталактитовая пещера, через которую мы только что прошли.

В полутьме различался массивный каменный стол, простиравшийся по всей длине пещеры, во главе которого сидела колоссальная белая фигура. Вокруг стола также сидели белые фигуры нормальной величины. В центре стола находился какой-то коричневый предмет. Зрелище было страшное. На дальнем конце длинного каменного стола, держа в костлявых пальцах огромное белое копье, сидела сама Смерть в виде колоссального человеческого скелета, более пятнадцати футов высотой. Высоко над головой она держала копье, как бы собираясь нанести удар. Другой костлявой рукой она опиралась на каменный стол, как человек, поднимающийся с своего сиденья, а весь скелет наклонился вперед, так что его шейные позвонки и ухмыляющийся блестящий череп были напряженно вытянуты в нашу сторону. Пустые глазницы скелета были устремлены на нас, а челюсти немного разомкнуты, как будто он вот-вот заговорит.
На столе сидел огромный труп последнего короля кукуанов. Он был совершенно обнажен, а голова его, отсеченная боевым топором, покоилась у него на коленях. Вся поверхность мертвого тела была покрыта тонкой стекловидной пленкой, отчего оно казалось еще более ужасным. С потолка комнаты регулярно падали капли воды – прямо на шею трупа, откуда вода сбегала, растекаясь по всей его поверхности, и наконец уходила в скалу через крошечное отверстие, пробуравленное в столе. Тело короля превращалось в сталагмит. Взгляд, брошенный на белые фигуры, сидящие на каменной скале, окаймляющей этот жуткий стол, подтверждали правильность догадки. Это несомненно были человеческие тела, вернее то, что некогда было человеческим телом, превратившимся в сталагмиты. Таким образом кукуаны с незапамятных времен сохраняли тела своих умерших королей: они превращали их в камень. Умершие сидели за столом, покрытые похожей на лед оболочкой, образовавшейся из кремниевой жидкости, которая сохраняла их на вечные времена.

Невозможно представить себе что-либо вселяющее больший ужас, чем зрелище этого длинного ряда царственных мертвецов, облаченных в саваны из прозрачного, как лед, шпата, сквозь которые можно было смутно различить их черты. Всего их было 27. Они сидели вокруг этого негостеприимного стола, за которым председательствовала сама Смерть.

По общему количеству мертвецов можно было заключить, что этот способ сохранения трупов начал применяться не менее четырех с четвертью веков назад.

Колоссальная фигура Смерти, сидящая во главе стола, несомненно была гораздо старше этого обычая и обязана была своим происхождением рукам того же художника, который создал трех колоссов. Она была высечена из цельного сталактита и, если рассматривать ее как произведение искусства, была задумана и выполнена с исключительным мастерством. В анатомическом отношении этот скелет был совершенным и точно воспроизводил человеческий скелет до мельчайших косточек. Эта ужасная фигура была плодом извращенной фантазии какого-то древнего скульптора и кукуанам уже впоследствии пришла мысль сажать своих царственных мертвецов за этот стол, за которым председательствовал старший призрак Смерти. Возможно также, что скелет был некогда помещен здесь, чтобы отпугивать грабителей, которые могли делать попытки пробраться в сокровищницу, находящуюся рядом.

Такова была Белая Смерть, и таковы были Белые Мертвецы.
Мы осматривали наводящие ужас чудеса Чертога Смерти, пытаясь преодолеть охватившее нас чувство страха.

У задней стены пещеры, позади фигуры Смерти – вход в тайник.
Мы увидели, что какая-то огромная каменная глыба медленно поднимается вверх и уходит выше, в скалу, где для нее несомненно было высечено специальное углубление. Поднимавшийся кусок скалы был шириной с дверь большого размера, около десяти футов высоты, не менее пяти футов толщины и весил по крайней мере 20 или 30 тонн. Двигался он, конечно, по принципу простого баланса с противовесами. Как приводилось в действие это устройство, никто из нас не заметил. Где-то был самый простой рычаг, на который надо было слегка нажать в секретной точке, чтобы привести в действие скрытый противовес, благодаря чему вся каменная глыба двигалась вверх. Медленно и легко поднимался кусок скалы, пока не исчез совсем, и на его месте перед нашими глазами появилось мрачное отверстие.

Трудно передать охватившее нас волнение при виде широко распахнувшегося входа в сокровищницу царя Соломона. Действительно ли спрятан в этом тесном месте огромный клад?
Яркие камни были некогда выкопаны из колодца, над которыми сидят Молчаливые, и сложены здесь, но кем, не известно. Те люди, которые это сделали, поспешно покинули это место, не взяв их с собой. С тех пор сюда входили лишь один раз. Молва о сверкающих камнях передавалась из века в век людьми, жившими в этой стране, но никто не знал, ни где находятся сокровища, ни тайны двери. Но однажды в эту страну пришел из-за гор один белый человек, и правивший в то время король принял его радушно. Это вот тот, что сидит там (пятая с края фигура, сидевшая за столом Мертвых). И случилось так, что этот белый человек и какая-то женщина из этого народа пришли в это место. Эта женщина случайно узнала тайну двери, хотя вы можете искать ее тысячу лет и все равно не найдете. Белый человек вошел сюда вместе с нею и наполнил этими камнями мешок из козьей шкуры, в котором женщина принесла еду. А когда он уходил из сокровищницы, он взял еще один камень, очень большой, и держал его в руке. Никто не знает, что случилось, но, видно, белый человек чего-то испугался, ибо бросил наземь козью шкуру с камнями и убежал с одним лишь камнем, тем, что был в его руке. Этот камень у него отобрал король, и это тот самый камень, который был на лбу Твалы. И с тех пор никто здесь не был.
Но тайна двери хранилась, и все короли открывали ее, но не входили, ибо предание гласит, что тот, кто войдет сюда, умрет не позже, чем через месяц, как умер тот белый человек в горах, в пещере. Вот почему владыки сюда не входят.

Те, кто спрятали здесь сокровища, должны были поспешно покинуть это место. Они боялись, что кто-нибудь узнает тайну двери, и, чтобы оградить вход в тайник, решили воздвигнуть здесь стену, но у них на это не хватило времени. Проход преграждали уложенные друг на друга два ряда больших квадратных каменных блоков высотой в два фута и три дюйма. Вдоль прохода лежали такие же глыбы шлифованного камня, предназначенные для дальнейшей работы, и, что самое любопытное, известковый раствор и пара лопат, которые по внешнему виду были точно такие же, какими пользуются рабочие и по сей день.

Пройдя по проходу еще шагов пятнадцать, мы оказались перед тщательно раскрашенной деревянной дверью. Она была широко открыта. Тот, кто был здесь последним, или забыл, или не имел времени ее закрыть. На пороге этой двери лежал мешок из козьей шкуры, который, казалось, был наполнен камнями. Белый человек бежал в испуге из этого места и бросил наземь козью шкуру, принадлежавшую женщине.

Мешок был тяжел, и внутри него что-то с легким стуком перекатывалось. Мешок был полон алмазами.

Переступив порог комнаты, мы очутились в сокровищнице Соломона.
При тусклом свете лампы мы прежде всего увидели высеченную в массиве скалы комнату размером не более десяти квадратных футов, а затем – превосходную коллекцию слоновых бивней, сложенных друг на друга до самого свода, - не менее четырехсот – пятисот самых отборных клыков. Одной этой слоновой кости было бы достаточно, чтобы обогатить человека на всю жизнь. Возможно, что из этого огромного запаса Соломон взял материал для своего «великого трона из слоновой кости», равного которому не было ни в одном царстве. По другую сторону комнаты находилось десятка два ящиков, похожих на ящики для патронов, только несколько побольше и выкрашенных в красный цвет. В одном из ящиков были золотые монеты очень странной формы. Мы никогда не видели таких денег, и нам показалось, что на них были начертаны древнееврейские письмена. В каждом ящике, должно быть, не менее двух тысяч монет, а всего их здесь восемнадцать. Эти деньги предназначались для уплаты рабочим и купцам.

В темном углу есть углубление, и в нем три каменных ящика – два запечатанных и один открытый. В углублении, похожем на небольшое полукруглое окно, было три каменных ящика, каждый площадью в два фута. Два из них были покрыты каменными крышками, третья же крышка была прислонена к ящику, который был открыт. Этот ящик был на три четверти наполнен нешлифованными бриллиантами, большая часть которых была значительной величины. Сомнений не оставалось: это были алмазы.

В них была та легко узнаваемая на ощупь, присущая им одним, особая скользкость. Перед нами сверкали камни, стоившие миллионы фунтов стерлингов, и лежали груды золота и слоновой кости на тысячи и тысячи фунтов. Они только ждали, чтобы мы их унесли. Другие ящики были полны тоже, полны до краев, по крайней мере второй ящик, - несчастный да Сильвестра не взял отсюда ни одного камня в свой мешок из козьей шкуры. Что касается третьего, он был наполнен лишь на одну четверть, но камни в нем были отборные, не менее чем двадцать карат каждый, а некоторые величиной с голубиное яйцо. Многие из самых крупных имели желтоватый оттенок, то есть были «цветом» как говорят в Кимберли.

Гагула тихо-тихо, как змея, выползала из сокровищницы, чтобы направиться дальше по проходу, к высеченной в скале потайной двери.

Мы бежим по проходу, и вот что мы видим при свете лампы: каменная дверь медленно опускается и уже находится футах в трех от пола.

Гагула бросается ничком на пол и, извиваясь, как змея, протискивается сквозь щель под опускающимся камнем. Она под ним. Слишком поздно. Огромная каменная глыба уже придавила ее, и она пронзительно кричит от нечеловеческой боли. Все ниже и ниже опускается скала, и все ее тридцать тонн медленно придавливают к полу уродливое тело колдуньи.

Последние отчаянные крики, такие, каких нам никогда не приходилось слышать, затем хруст раздавливаемых костей, от которого стынет в жилах кровь, и каменная дверь закрывается как раз в тот момент, когда мы со всего разбега ударяемся о нее. Все это произошло в течение нескольких секунд.

Мы здесь заживо погребены. Огромная скала опустилась, вероятно, навсегда, так как единственный мозг, знавший тайну двери, лежал раздавленным под ее тяжестью. Нельзя было и думать о том, чтобы взломать эту дверь, разве лишь при помощи большого количества динамита. Мы оказались в западне. Нам предстоит медленная и мучительная смерть от голода и жажды. Нас заставили медленно умирать среди сокровищ.

С энергией отчаяния мы бросились к входу и стали исследовать двери и стены, проходы по всем направлениям. Но мы не могли нащупать ничего, что напоминало бы рычаг или пружину. С этой стороны дверь открыть нельзя. Если бы она открывалась изнутри, Гагула не рискнула бы броситься в щель под опускающуюся скалу. Она это знала и поэтому пыталась бежать во что бы то ни стало. Во всяком случае возмездие пришло очень скоро. Ее смерть была ужасна, но нам предстоит не менее ужасная. С дверью сделать ничего нельзя. Пойдем обратно в сокровищницу.

Мы повернулись и пошли. Вскоре мы вошли в проклятую комнату, полную сокровищ, которая должна была стать нашей могилой. Мы уселись на полу, прислонившись к трем каменным ящикам, полным несметных сокровищ. Затем мы встали и начали тщательнейшим образом осматривать и выстукивать стены нашей темницы в смутной надежде найти какой-нибудь выход, но, увы, его не было. Да и было бы невероятно, чтобы он оказался там, где хранились такие сокровища. Погоня за сокровищами привела многих к печальному концу. Мы лишь увеличим их число.

Тишина была беспредельной и подавляющей. Сюда не проникал ни единый звук. Мы были погребены в недрах горной вершины, увенчанной снегом.

Длинный туннель и каменная стена в пять футов толщиной отделяли нас даже от ужасного Чертога Смерти, а ведь мертвые не шумят. Мы были заживо погребены, и наша гробница была отрезана от всего мира.

Нас окружали несметные сокровища, которых хватило бы, чтобы оплатить национальный долг или построить флотилию броненосцев, и, однако, мы с радостью отдали бы все эти сокровища за самую слабую надежду вырваться отсюда. Вскоре же мы, без сомнения, будем рады отдать их за крохотный кусочек пищи или чашку воды, а потом даже за то, чтобы нашим страданиям пришел поскорее конец. Действительно, богатство, накоплению которого люди часто посвящают жизнь, теряет всю свою цену, когда приходит последний час.

Мы вновь сели, прислонившись к нашим ящикам, наполненным никому не нужными алмазами, и сидели так в мучительном бездействии, которое в нашем положении было совершенно невыносимым.
Наше состояние – это лишь предчувствие неизбежного конца, который ожидает всех нас, все это скоро кончится и смерть от истощения – один из самых милосердных ее видов.
Почему воздух здесь все время остается свежим? Тут душно, но воздух такой же, как и прежде. Воздух не может проходить через каменную дверь, потому что она совершенно герметична. Если бы здесь не было притока воздуха, то мы бы давно задохнулись.
Через мгновение все мы, передвигаясь ползком, на четвереньках, тщательно ощупывали скалу в поисках хоть самой слабой тяги. Не менее часа продолжались наши поиски, пока наконец мы не прекратили их в полном отчаянии и изрядно пострадав от того, что в темноте мы беспрестанно натыкались то на слоновые бивни, то на ящики, то на стены сокровищницы.

В дальнем углу комнаты, под полом, несомненно была пустота. В сплошной каменной поверхности мы увидели какую-то трещину и там, на одном уровне с поверхностью пола, было врезано каменное кольцо.

Мы начали поднимать кольцо, оно начало двигаться. Так как оно было сделано из камня, то, несмотря на то, что оно пролежало много столетий, его все же можно было сдвинуть с места, чего не удалось бы сделать, будь кольцо сделано из железа. Вскоре оно пришло в вертикальное положение. Тогда мы начали дергать его изо всех сил, но камень не подавался. Положение камня как раз в углу комнаты было таково, что двое не могли одновременно взяться за кольцо.

Внезапно послышался звук открывающейся плиты, струя воздуха ворвалась в отверстие, и оказалось, что все мы лежим, опрокинувшись навзничь, на полу, придавленные огромной каменной плитой. Мы поднялись и немного отдышались. При свете спички мы увидели первую ступеньку каменной лестницы.
В течение последних двадцати четырех часов мы мало думали об алмазах, самая мысль о них казалась нам невыносимой, так как именно они привели нас к гибели. Однако, подумал я, пожалуй, не помешает захватить с собой несколько штук на случай, если нам удастся выбраться из этой кошмарной дыры. Поэтому я запустил руку в первый ящик и наполнил алмазами все карманы моей куртки, захватив в завершение пару пригоршней крупных камней из третьего ящика.

Когда ты сидишь спокойно дома и размышляешь об огромном, неисчислимом богатстве, которое мы таким образом оставляли, может показаться странным подобное к нему безразличие. Однако если бы тебе самому пришлось провести часов двадцать восемь в таком месте, почти без еды и питья, то и тебе не захотелось бы обременять себя алмазами, перед тем как спуститься в неизведанные недра земли, в безумной надежде избежать мучительной смерти. Если бы в течение всей моей жизни у меня не вошло в привычку никогда не бросать того, что может пригодиться, то, конечно, и я не позаботился бы о том, чтобы набить алмазами свои карманы.

Там, внизу, может оказаться ужаснейшая яма, но скорее там окажется еще одна пещера.

После пятнадцати ступеней лестница кончалась, мы стояли в узком туннеле, идущем вправо и влево под прямым углом к лестнице, с которой мы только что спустились. Тут возникла сложная проблема – в какую сторону нам повернуть. Конечно, совершенно невозможно было предугадать, что это были за туннели и куда они ведут, и тем не менее возможно было, что один из них приведет нас к спасению. А другой – к гибели. Мы совершенно не знали, как нам поступить. Когда я зажег спичку, тяга воздуха в проходе отклонила пламя влево. Мы пошли навстречу воздушной струе. Воздух проникал сюда извне, а не наоборот.

Держась за стену и осторожно нащупывая почву, прежде чем сделать хоть шаг, мы отправились в наш страшный путь, удаляясь от проклятой сокровищницы. Если туда суждено когда-нибудь прийти человеку, чего, я полагаю, не случится, то в доказательство того, что мы там побывали, он найдет открытый ящик с драгоценностями.

Мы шли, пробираясь ощупью по туннелю, около четверти часа, как вдруг он сделал резкий поворот. Очевидно, мы дошли до места его пересечения с другим туннелем. Мы пошли дальше, и через некоторое время нам пришлось повернуть в третий туннель. Так продолжалось в течение нескольких часов. Казалось, мы попали в каменный лабиринт, из которого не было выхода. Конечно, я не знаю, что представляли собой все эти проходы, но мы решили, что, по всей вероятности, это древние галереи копей, причем туннели были проложены в разных направлениях, в зависимости от того, как проходила жила. Только этим можно объяснить такое большое количество туннелей.

Наконец мы остановились в совершенном изнеможении. Наши сердца сжимались от сознания того, что надежды на спасение нет. Казалось, что нам удалось избежать смерти во тьме сокровищницы лишь для того, чтобы погибнуть во тьме бесчисленных туннелей.
Когда мы стояли таким образом, совершенно подавленные, мне показалось, что я уловил какой-то звук. Это был, правда, очень слабый и очень далекий, но все же действительно журчащий звук, потому что мои спутники услышали его тоже.

Мы двинулись в том направлении, откуда слышалось тихое журчание, как и прежде пробираясь вдоль каменной стены. По мере того, как мы шли вперед, этот звук становился все более и более слышным, пока наконец в тишине он не показался нам очень громким. Вперед, все вперед. Теперь ошибки быть не могло - мы отчетливо слышали шум стремительно текущей воды. И все же, каким образом могла оказаться проточная вода в недрах земли? Теперь мы были уже совсем близко от нее. Чувствовался запах воды. У самых наших ног текла темная масса воды. Мы не могли рассмотреть, широка ли эта река, но на некотором расстоянии заметили выступ скалы. Течение было невероятно быстрое. Ясно было, что дальше нам не пройти. Вода оказалась пресной и приятной на вкус.

Мы пошли обратно по туннелю. Наконец мы добрались до того места, откуда вправо отходил другой туннель. Можно повернуть сюда. Здесь все дороги одинаковы. Нам остается только идти, пока мы не упадем.

Медленно, в течение долгого-долгого времени, мы ковыляли, еле волоча ноги, по этому новому туннелю. Вскоре впереди мы увидели неясное, тусклое пятно. Свет был настолько слаб, что только наши глаза, не видевшие в течение долгого времени ничего, кроме темноты, могли его рассмотреть.
Задыхаясь от волнения, со вновь вспыхнувшей надеждой мы устремились вперед. Вскоре все наши сомнения окончательно рассеялись – действительно это было пятно слабого света. Еще минута, и мы ощутили дуновение настоящего свежего воздуха. Борясь с усталостью, мы шли все вперед и вперед. Вдруг туннель сузился, нам пришлось двигаться дальше уже на четвереньках. Туннель все продолжал суживаться, пока не достиг размера большой лисьей норы, но теперь он был прорыт в земле. Каменный туннель окончился.

Еще одно отчаянное усилие – и мы выползли из туннеля. Затем почва вдруг подалась под нашими ногами, и все мы покатились кубарем, приминая траву и ломая кустарник, по мягкой, влажной земле. Небольшой плоский участок земли задержал наш стремительный спуск.

Нам удалось бежать из этой страшной темницы, которая чуть не стала нашей могилой. Перед нами на вершинах гор сиял розовато-красный отсвет зари, которую мы уже не рассчитывали когда-либо увидеть вновь.

Вскоре серый рассвет скользнул по склонам гор, и мы увидели, что находимся на дне огромной копи, перед входом в пещеру, и могли уже различить смутные очертания трех колоссов, сидящих на краю шахты. Несомненно, эти ужасные туннели, по которым мы бродили в течение ночи, длившейся, как нам казалось, целую жизнь, некогда сообщались с огромной алмазной копью. Что же касается подземной реки, протекающей в недрах горы, то только небесам известно, что это за река и куда или откуда она течет.

Наши щеки ввалились и глаза глубоко запали, с ног до головы мы были покрыты пылью, грязью, синяками и ссадинами. На наших лицах все еще отражался длительный ужас перед неминуемой смертью.
Вскоре мы поднялись, так как боялись, что если мы долго будем сидеть таким образом, то у нас затекут ноги, и начали медленно карабкаться вверх по крутым склонам огромной воронки. Каждый шаг причинял нам боль. Более часа мы упорно ползли вверх по голубой глине, цепляясь за покрывавшие ее корни и траву. Наконец, путешествие было закончено, и мы стояли на Великой Дороге, на краю шахты, против колоссов. Мы на самом деле вернулись из Царства Мертвых.

Мы попытались еще раз проникнуть в сокровищницу царя Соломона. Мы спустились в огромную копь в надежде найти нору, через которую мы выбрались из недр горы, но поиски наши не увенчались успехом. Во-первых, прошел дождь и смыл наши следы, а кроме того, склоны колоссальной копи были испещрены норами муравьедов и других животных. Немыслимо было угадать, которой из этих нор мы были обязаны своим спасением. Перед возвращением в Луу мы еще раз осмотрели чудеса сталактитовой пещеры и даже, движимые каким-то странным беспокойством, еще раз проникли в Чертог Смерти. Пройдя под копьем белой Смерти, мы с чувством, которое мне трудно было бы описать, смотрели на каменную стену, которая когда-то отрезала нам путь к спасению. В эти минуты мы думали о неисчислимых сокровищах, лежащих за этой стеной. Мы смотрели на каменную стену, но сколько мы ни искали, мы не могли обнаружить никаких следов подъемной двери и, конечно, не смогли открыть секрет механизма, приводившего ее в движение, так что теперь он утерян навеки. Несомненно, это был какой-то замечательный механизм, массивность и загадочность которого была типичной для создавшей его эпохи. Думаю, что другого такого не найти во всем мире.

Если бы даже масса камня внезапно поднялась перед нашими глазами, у нас, вероятно, едва ли хватило бы мужества перешагнуть через изуродованные останки Гагулы и вновь вступить в сокровищницу. Нет, даже полная уверенность в том, что мы станем обладателями неисчислимой массы алмазов, не могла бы заставить нас решиться на такой шаг. Мы думали о том, какое там остается сокровище, - вероятно, величайшее сокровище, которое было когда-либо собрано в одном месте в течение всей истории человечества. Только динамит мог проложить дорогу через сплошную скалу толщиной в пять футов. Мы покинули это мрачное место. Со вздохом разочарования мы ушли и на следующий день отправились обратно в Луу. Пусть Смерть будет уделом того, чья нога ступит в Пещеру Мертвецов в поисках богатства. С этого дня путь через горы закрыт для всех белых людей, если даже кому-нибудь из них удастся дойти до них. Ни один человек не придет более сюда за сверкающими камнями. Если они придут, король пошлет своих воинов, чтобы они засыпали копь, разбили белые колонны в пещерах и заполнили их камнями, так чтобы никто не смог даже приблизиться к той двери, секрет которой утерян.

Есть другой путь через горы. Существует другой перевал через горы, к северу от того, продолжением которого является Великая Дорога царя Соломона, или, вернее говоря, есть место, где можно спуститься со склона скалистого хребта, отделяющего Страну Кукуанов от пустыни, того самого, на котором возвышаются огромные вершины двух гор Царицы Савской.

Мы шли вперед не спеша и в ночь на четвертый день нашего путешествия вновь очутились на горном хребте, отделяющем Страну Кукуанов от пустыни, которая вздымала свои песчаные волны у наших ног, простираясь примерно на двадцать пять миль к северу от гор Царицы Савской.

На рассвете следующего дня наши проводники доставили нас к месту, откуда начинался крутой спуск к пустыне, с высоты не менее двух тысяч футов. Мы начали спускаться с горного хребта. Это оказалось весьма нелегким делом, но, так или иначе, к вечеру того же дня мы благополучно добрались до подножия горы.
На третий день нашего путешествия, около полудня, мы увидели деревья оазиса, и за час до захода солнца мы уже вновь шли по траве и слышали журчание воды.

ПРИМЕЧАНИЯ.
Чака – король зулусов, живший в начале 19 века. Чака запретил своим воинам вступать в брак; только ветераны могли брать себе жен, и притом столько, сколько каждый из них убил врагов в битвах.
Кафры – устаревшее наименование юго-восточных африканских народов.
Соломон (1020-980 г.г. до н.э.) – царь израильского народа.
Сулейман – по-арабски «Соломон».
Зулусы – негритянское племя в юго-восточной Африке, достигшее большого могущества в начале 19 в.
Крааль – в Южной Африке название особого типа деревень: ульеобразных хижин, окруженных общей изгородью.
Кварта – 1,14 литра.
Царица Савская – царица Савы – страны, по предположению находившейся в Южной Аравии и всегда управляющейся женщинами; одна из многочисленных возлюбленных царя Соломона.
Вельды – южноафриканская степь.
Драхма – старинная мера аптекарского веса, равная 3,732 грамма.
Готтентоты – одна из народностей Южной Африки.
Инкоози – вождь.
Лье – устаревшая французская мера длины, равная 4,5 км.
Пинта – 0,56 литра.
Галлон – 4,54 литра.
Навуходоносор – вавилонский царь.
Давид (около 1010 – 970 г. до н. э.), царь древней Иудеи.
Кимберли – город в Южной Африке. Основан в 1872 г., своим развитием обязан алмазным копям.
Стикс – в древнегреческой мифологии одна из рек «подземного царства», в котором обитали души умерших.
Фут – мера длины, около 30,5 см.
За ВДВ...
Аватара пользователя
admin
Администратор
 
Зарегистрирован: 19 сен 2013, 19:36

Пред.

Вернуться в Кладоискательство и поиск по старине.

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 21

Наверх .